48 минут, чтобы забыть. Осколки. Виктория Юрьевна Побединская

смущение пробегает по его лицу, но он моментально его прячет.

      – Ты не эгоист, – улыбнувшись уголками губ, отвечаю я. – Обещаю, что постараюсь вспомнить. «А если не вспомнить, то узнать заново», – добавляю мысленно.

      Шон укладывается на кровать и, сложив руки за голову, глядит на растрескавшийся потолок.

      – Артур не звонил? Как там Ник? – спрашивает он.

      – Нет. – Я подтягиваю сумку к ногам, высыпая её содержимое на кровать и принимаюсь внимательно рассматривать. – Кстати, я хотела поговорить с тобой про Ника…

      – А что с Ником?

      – Тебе не кажется странным, что он один из вас? – спрашиваю я, повернувшись к Шону. – Разве солдат может выглядеть таким образом? Пирсинг, татуировки, его прическа. Ты же понимаешь, о чем я? Ни в одном военном подразделении не станут такого терпеть.

      – Да, я тоже об этом подумал, – взъерошив свои коротко стриженные волосы, отвечает он. – Но у Лаванта такой же жетон, как и у нас. И он тоже ничего не помнит.

      – Или притворяется, что не помнит, – бурчу я, перебирая содержимое сумочки и рассматривая каждый предмет, потому что хочу узнать, кто она – я. Вряд ли состав косметички может много сказать о хозяине, но нужно хоть чем-то занять руки. – Мне кажется, не стоит ему доверять.

      – Что ты предлагаешь? Выгнать его?

      – Не знаю, но надо быть осторожными.

      – Он один из нас, Ви, а солдаты своих не предают, – бровь Шона дергается вверх, словно осуждая.

      Я демонстративно закатываю глаза. Господи, до чего же Рид правильный! И наивный!

      – Шон, не все такие, как ты.

      Я открываю кошелёк и вытряхиваю оттуда все содержимое. Внутри одного из отделов лежит небольшая фотография, и я подношу её к лицу, внимательно разглядывая.

      Тут я еще совсем девчонка, худая, несуразная, с забавным хвостом на макушке. Ссутулившись, я стою возле старого каменного фонтана, часть бортов которого разрушена временем, а основание затянуто коркой малахитово-зелёной плесени. Рядом со мной четверо мальчишек не старше двенадцати. Пасмурное небо, затянутое низкими грозовыми тучами, создает гнетущее впечатление, но несмотря на погоду, все весело улыбаются в камеру. Ребята одеты в одинаковую защитную форму и коротко подстрижены. Я узнаю как минимум трех из них! Прищурившись, я рассматриваю их лица, пытаясь отыскать черты сходства со взрослыми версиями.

      Шон, как и сейчас, выше остальных. Он смотрит прямо в камеру, улыбаясь своей фирменной широкой улыбкой. Ник, в отличие от себя нынешнего, выглядит почти нормально. Одна его рука перекинута на плечи Арта, а кисти замотаны белыми бинтами. Кавано же, помимо светлых волос, выдают светящиеся круглые глаза с расходящимися от них лучиками и фирменные ямочки на щеках, придающие парню вид шкодливого младенца. Но мой взгляд останавливается на четвёртом мальчике. У него темно-русые волосы и широкие густые брови. Он стоит ближе всех ко мне, и я с удивлением обнаруживаю, что держу его за руку, переплетая пальцы.

      Странно, что из всех фотографий, которые могут храниться