48 минут, чтобы забыть. Осколки. Виктория Юрьевна Побединская

оттуда несколько смятых чеков, обнаруживаю на дне телефон. Любопытство так и вопит и, ликуя в душе столь важной находке, я захожу на вкладку с сообщениями. Первое имя, которое бросается в глаза – «Отец». Я открываю сообщения, которыми мы обменивались, но не нахожу ничего важного, кроме стандартных фраз вроде тех, что я в порядке. Более того, начинаю гадать, какие между нами вообще были отношения. Ладили ли мы? Были ли близки? Судя по тому, что мы пишем друг другу лишь пару раз в год – не похоже.

      Я пытаюсь найти контакт мамы, но в записной книжке такого имени не существует. Значит, у меня есть лишь отец. Где он сейчас? Беспокоится ли обо мне? Может, стоит ему позвонить? А если я выдам себя?

      Пока я обдумываю, что лучше предпринять, взгляд останавливается на строке с надписью «Любимый», и я медленно касаюсь пальцем вкладки. Просматриваю сообщения, начиная читать снизу вверх. Большинство ничего не значат, мы договариваемся о встрече или просто желаем друг другу спокойной ночи. Но одно сразу же привлекает внимание.

      «Нас опять заперли в лаборатории, я должен писать дневник, но сижу и мечтаю о тебе. Черт, я мечтаю о тебе почти все время».

      Лаборатория?

      Может, мы часть жуткого эксперимента? Бред! Такое бывает только в фильмах.

      Я прокручиваю ленту текста дальше, не желая пока делиться с попутчиками найденной информацией.

      «Ви, я так соскучился, что мечтаю поцеловать каждую веснушку. Не сердись на солнце, ведь я обожаю их».

      Я читаю одно послание за другим, захлебываясь словами и пытаясь сдержать неуместную улыбку, но уголки губ тянутся вверх, словно кто-то натягивает их, привязав тонкие ниточки.

      Поворачиваю голову, исподтишка разглядывая Шона. Мы сидим близко, наши колени соприкасаются, но он не отодвигается и, похоже, не возражает против этого. Жаль, я не могу вспомнить наш первый поцелуй. Интересно, было ли между нами что-то большее? Опускаю глаза к экрану и решаю отмотать сообщения к самому началу, находя первое.

      «Ви, ты не отвечаешь на мои звонки. Неужели я все испортил? Но знаешь, на этот раз я не буду извиняться за то, что поцеловал тебя прошлым вечером. Да, я разрушил нашу возможную дружбу, но не жалею об этом. Пожалуйста, открой дверь, потому что я прямо за ней».

      Я прокручиваю ещё чуть-чуть вверх.

      «А знаешь, мне даже нравилось покидать твою комнату через окно. Я чувствовал себя героем того самого романа, о котором ты рассказывала пару дней назад. Люблю тебя, веснушка! Уже скучаю!»

      В моих чувствах по отношению к Шону пока пусто, но прочитанные слова касаются сердца, разжигая внутри нежное пламя симпатии. Я не знаю этого парня, но почему-то верю каждой строчке, и на душе становится теплее.

      «Сегодня Джесс наорал на весь отряд. На самом деле парни ни при чем. Он в очередной раз угрожает снять меня с позиции командира (это уже забавно, правда?). Встретимся на нашем месте в десять?»

      Значит, Шон является командиром отряда? Это звучит логично. Такой строгий и суровый снаружи, тонко чувствующий внутри. Мне нравится, как он делится со мной мыслями каждый вечер. Это как