Театр трагедий. Три пьесы. Евгений Александрович Козлов

и до того.

      Как выбор, сделав скверный,

      обрек себя ты на муки страшные изо дня

      В день, предвосхищая славу,

      о красоте на весь мир трубя.

      Театральную маску единожды одев,

      на крест людьми воздев,

      Пожалеешь в последнюю секунду,

      как каждый убийца самого себя.

      Но былого не воротить,

      другие чистые одежды в час надев,

      Душу не очистят,

      в пламени пороков безропотного горя.

      Не выбирай, вглубь воззрись и увидишь то,

      что будет

      И откровение прейдет во сне,

      молчи и видь как будто изнутри

      Судьбу свою, что на том пути,

      словно чистую воду камнями мутят,

      Так и жизнь человеческая содрогается

      под тяжестью раздора, смотри

      Со стороны как рушатся мечты,

      Иллюзией вмиг стали,

      они пусты.

      Происходит внезапное вмешательство божественного провидения, настолько явно и не скрыто, что Атрокс по началу пугается, однако вскоре мысленно соглашается, и вовлеченный в необъяснимое, открывает веки и видит ту же лавку, ничего не изменилось, кроме внутреннего дисбаланса. По-прежнему хозяин лавки протягивает маску. Атрокс будто выходил из себя на несколько часов или дней, вернулся именно в ту секунду, когда необходимо сделать выбор. Зрит на жизнь со стороны, и будто сам живет.

      Бессловесно, отрекшись от всех чувств, он протягивает руку в перчатке и забирает маску, свет меркнет, существо улыбается, в скором времени удаляется. Бесцветными глазами смотрит он в провалы черные подобные бездне, но не видит избавленья. Трудно унять, свершенный грех, так чувствуем в себе, то малая часть последствий внешних, на душе же кровоточат раны, добродетели залечивают их, перебинтовывают, но стоит только, снова вступить на стезю зла, так она снова станет медленно умирать от полученных ранений. Часто не осознаем этого, не представляем, если бы я видел, как изуродована душа моя, то сразу же перестал заботиться и так самодостаточном теле, а попытался бы излечить тяжелобольную душу свою, для человека невозможно, для Бога возможно все. Не задумываемся о том, что один поступок, раз и навсегда может излечить жизнь, внести свои корректировки, самое простое деяние и будто мир перевернулся. Знакомо каждому столкновение добра и зла в нас, и мы должны принять чью-то сторону. В замешательстве. Пока не сделан выбор, возможно все, не правда ли; не всегда, перед смертью выбор не столь велик, покаяние, либо пустота, куда будет устремлена ваша душа, к мирскому или духовному, решать вам, мне же, пока рука может писать, а душа мыслить, поведаю далее. Взятие маски, еще не падение, а лишь шаг к нему, поэтому не будем судить строго, лучше, конечно, и вовсе воздержимся от осуждения, не будем ставить себя на его место, у каждого оно свое.

      В комнате воцаряется тишина, безжизненно, и в ней слышан лишь прерывистый голос Атрокса.

      Сцена третья (Монолог)

      Лавка Чудесные кошмары.

      Атрокс

      Темнота вокруг, и внутрь меня прокралась,

      кто ты, враг иль друг?

      Не рассталась с судьбой страшного изгоя,

      но дайте, дайте озаренье!

      Дабы я прозрел,

      но зачем я взял тебя о печальный дух.

      Просили