Дзынь. Олег Сергеевич Малахов

регистратуре зазвонил телефон. Старшая сестра Лючия взяла трубку.

      – Карла, – прозвучало после трёхсекундной паузы, – твой Карл.

      Карла встрепенулась и сказала Эрике:

      – Ой, прости, Эрика. Я на минутку.

      Эрика, отпуская Карлу, посмотрела своим заплаканным веснушчатым лицом в окно, а за окном пальмы, их любимые деревья, её и Эрика.

      «Как он там…» – думала Эрика, приходя в себя.

      «Я всё равно буду любить его, но как он будет работать теперь, одной рукой?» – думала Эрика.

      – Ну что, всё готово?

      – Да, патрон!

      Джованни протянул выписной лист патрону.

      Патрон читал писанину Джованни не без улыбки:

      – Да, Джованни, ты неисправимо безграмотен.

      – Главное – смысл. Правильно, патрон? Вы меня так учили.

      – Да, Джованни, они всё равно ничего не поймут. И ещё, Джованни, держи свой рот на замке. Всё странное, что случается в Риме, должно оставаться тайной.

      – О да, патрон! Понимаю… – с детской загадочностью в глазах согласился с патроном Джованни.

      Карла, поговорив по телефону, вновь направилась к скамье, на которой сидела Эрика и смотрела в окно на пальмы.

      – Эрика, – обратилась к Эрике Карла. – Мой жених из Австрии передаёт вам свои соболезнования. Он сказал мне, что он хорошо знаком с одним протезистом из одной очень престижной австрийской клиники. У него очень загруженный график, но для вас он сможет сделать исключение. Карл замолвит за вас словечко.

      Эрика не понимала, что говорила ей Карла, и продолжала смотреть в окно на пальмы.

      Карла присела рядом с Эрикой и продолжила гладить её по голове.

      Эрик продолжал недоумевать.

      Джованни помогал Эрику одеться.

      Эрика ждала Эрика в холле старой клиники Ospedale San Giovanni Calibita Fatebenefratelli.

      Солнце ослепляло город.

      День сменился ночью, а ночь сменилась днём.

      Старинный отель «Авентино» рядом с замочной скважиной продолжал принимать посетителей.

      После очередного долгого отсутствия новостей от неё у него уже немели руки. Он помнил о шквале «дзыней» в ту летнюю ночь, когда он искал её безуспешно. Он понял, что ему нужно сменить обстановку. Рим. Этот город всегда лечил его нервы.

      Шёл второй день его пребывания в вечном городе. Он вышел во двор старинного отеля «Авентино», того, что на улице Сан Доменико. Присел за столик, чтобы выпить свой любимый кортадо.

      «Жаль всё-таки, что её нет рядом» – подумал он.

      «Но, вдруг она всё-таки ещё напишет» – всё ещё надеялся он.

      «Всё-таки хорошо, что я настроил звук только для её номера. Я услышу его и буду точно уверен, что это она» – утешал себя он, открывая путеводитель по Риму известного польского искусствоведа Гробовского. На случайной странице он прочитал следующее:

      «О, белиссимо, о белиссима, белиссисиме! Подходя к портику, где спрятан диск с устами истины, помните, что эта круглая мраморная плита служила древним римлянам неким подобием современного детектора лжи, полиграфа, если хотите, но тогда в те незапамятные времена этот аппарат был не чем иным, как маской бога Тритона, сына Нептуна и Салации. Но о нём мы поговорим отдельно. Так вот, испытуемому положено было всунуть руку в пасть маски. Лжецу бог Тритон неизменно