Дзынь. Олег Сергеевич Малахов

«дзынь». Кайфон уже немного зарядился. А наливавший джин и принявший кайфон бармен был занят тем, что три коктейля «Малибу» готовил он. Другой бармен был слишком недоступен, или делал вид.

      А он взывал: отдайте мой кайфон, там «дзынь», и выпил рюмку с джином залпом. Без желаний.

      3 ночи между тем. Взглянул он на часы наручные.

      «Время летит бесчеловечно быстро» – он произнес беззвучно.

      – Отдайте мой кайфон, – он заорал потом, – там «дзынь», – ещё раз крикнул он.

      – Спокойно, мэн, кайфон не зарядился, выпей ещё, – вещал ему бармен, и без особого азарта добавил, – сейчас, закончу «Малибу» – верну.

      Он был не сдержан, но сдержался.

      Бармен закончил «Малибу», смеясь, отдал ему кайфон едва оживший, а он к экрану, как к воде прервавший сухую голодовку человек, прильнул.

      А там:

      – Сейцас же позвоин мне, я прошу! Я жду. люьимый мой!

      – Это она! Это она!

      А очередные «А» летели из него, когда звонил и слышал он:

      «Абонент находится вне зоны доступа сети».

      Покинул он тот клуб.

      8% процентов на кайфоне.

      «Жить можно» тут не скажешь.

      Беречь и ждать, лелеять и беречь.

      На улице светало.

      «Лишь зона доступа» – он утешал себя.

      «Она окажется ещё в доступной зоне» – он утешал себя.

      Он брёл уныло от дома к дому, понурив голову. Деревья пели – в их кронах обитавшие певцы крылатые обменивались трелями.

      Вдруг:

      – Дзынь.

      Какой-то парень на лавке возле особняка, которому за сто, сидел и рылся в телефоне, а того, кто брёл уныло в поисках её, будто тока разряд ужалил, и он без промедлений подскочил к парню на лавочке и выпалил вопрос:

      – От Алёнки?

      – Да, откуда знаешь? – ответил парень и продолжил. – Но что за фамильярность? От Алёны Евгеньевны.

      – Как Евгеньевны? Она же, вроде, Александровна… – и погрузился в разговор с самим собой поникший вновь заложник «дзыня».

      «Или опять обман…» – всё бормотал, всё спрашивал себя.

      Он шёл вперёд. Ласковый летний ветерок по-утреннему, как всегда, приятен. Но не ему. Он слышит молодые голоса, смех девушек, парней. Встречает утро молодёжь после весёлых вечеринок. Помимо смеха их, в любви признаний, слов «пиши», «звони», «пока» и «жду» ещё и «дзынь» позвякивает кое-где.

      – Не от Алёнки ли? – стремится он спросить, но юные создания его в упор не видят.

      Вдруг люди начались.

      8 часов, восьмёрка, бесконечность. И люди начинают покидать дома со своими «дзынь», «рр-ра», «клок», «пинг», «тук», «цок» и прочими «пам-пам» и «тралала».

      – Рр-ра – прорычал менее популярный мессенджер Frider на его всё ещё живом кайфоне, будто солнце заряжало его своей энергией. А день обещал быть солнечным.

      В настройках мессенджера Frider звук «дзынь» отсутствовал.

      У него дернулись обе губы, и он устремил свой взгляд в даль. А потом губы невольно изобразили кривую улыбку на его лице.

      Он посмотрел на экран и понял, что это была она. На экране светилась фраза: «я зьдес». Да, сюда она ему давно не писала. Он открыл переписку и