Под музой. Валентин Леонидович Огудин

Поясняй!

      – Попал я в темноту темную. Ни рукой, ни ногой шевельнуть не могу. Дышать тоже не могу. Слышу вдруг голос такой таинственный. Вопрошает: – жить хочешь? Очень, – отвечаю. Слушаться будешь? Буду, – говорю. Исполнишь, что велю. Исполню, куда денусь.

      – Кто это там с тобою разговоры разговаривал? – перебил Великий Шаман.

      – Кто, кто? Великий Дух конечно. Ты, говорит, кончай дурью маяться, долы загогулями расчерчивать. Пользы от этого никакой ни людям, ни Земле-Матери. Красивее, чем она есть, никак не сделаешь. Вложу-ка я тебе в головенку твою расписную буки разные. Сам научись писать их и других научишь. Зваться теперь Писец будешь!

      – Полный писец! – брякнул оторопевший шаман.

      Великий Мудрец сохранил самообладание.

      – Ну, и что это за буки такие?

      Писец изобразил палочкой на песке то, чему его научили в Безвременье.

      – Это Аз – прибьет за раз, это Буки – на все руки, это Веди – что ведьмеди …. И так прошелся по всему алфавиту. – А это Ять – сказал в конце, – всем букам мать.

      – На кракозюбры похожи.

      – Без привычки конечно! Как они у меня в голове появились, думал жуки в уши поналезли. К утру пообвыкся.

      – Ну ка, писни что-нибудь.

      – Ма-ма мы-ла мор-ду мы-лом. Мор-да ди-ко верес…. А как правильно написать, верестчал или вирищал?

      – Да кто же его знает. Пиши – оказывал сопротивление!

      Великому шаману стало скучно. Кроме того, ему не нравилось все происходящее.

      – Вы тут развлекайтесь пока, а я с Великими Предками посоветоваться должон.

      И покинул место несостоявшегося судилища.

      Великие Предки не знали, что и ответить. Развели кто лапами, кто крылами, кто хвостом взмахнул неопределенно. Но противится содеянному не стали. Великому Духу кто ж перечить будет. Тут Великий Шаман и сдулся.

      Писец же развил бурную деятельность. Исполняя наказ Великого Духа, собрал он под дубом разновеликую молодежь и стал обучать, как мог, начертанию бук на бересте и чтению по слогам. Назвал он свое поприще высокопарно – Великая Грамотуха. Однажды отправился он к Великому Мудрецу, посоветоваться.

      – О Мудрейший, хочу я Духа Времени поймать.

      – На кой он тебе?

      – Да без него никак нельзя, нынешнее поколение уже не помнит, что в предыдущем деялось.

      – И как же ты это делать собрался?

      – Да вот завел я себе книжицу берестяную, буду в нее по летам бывальщину записывать.

      – И уже написал чего?

      – А как же!

      – Читай тогда.

      – В лето, когда ветра дули свирепые и галки летали хвостом наперед, вылез из подворотни торокан страховидлый, растопчу, проглочу, не помилую, грит.

      – Что ты чушь-то несешь, это же наш Алкан был с перепоя.

      – Сам знаю, что Алкан, да события надо записывать высокопарным штилем.

      – Зачем?

      – Для потомков, дабы предками гордились.

      – Ну а дальше что напишешь?

      – А вот так: нашелся герой из рода Воробьиных, взял и тюкнул великана, и не стало торокана.

      – Это, как