Английская романтическая поэзия. Отсутствует

маяка пустынной скалы».

      И Смальгольмский барон, поражен, раздражен,

      И кипел, и горел, и сверкал.

      «Но скажи наконец, кто ночной сей пришлец?

      Он, клянусь небесами, пропал!»

      «Показалося мне при блестящем огне:

      Был шелом с соколиным пером,

      И палаш боевой на цепи золотой,

      Три звезды на щите голубом».

      «Нет, мой паж молодой, ты обманут мечтой;

      Сей полуночный мрачный пришлец

      Был не властен прийти: он убит на пути;

      Он в могилу зарыт, он мертвец».

      «Нет! не чудилось мне; я стоял при огне,

      И увидел, услышал я сам,

      Как его обняла, как его назвала:

      То был рыцарь Ричард Кольдингам».

      И Смальгольмский барон, изумлен, поражен,

      И хладел, и бледнел, и дрожал.

      «Нет! в могиле покой; он лежит под землей,

      Ты неправду мне, паж мой, сказал.

      Где бежит и шумит меж утесами Твид,

      Где подъемлется мрачный Эльдон,

      Уж три ночи, как там твой Ричард Кольдингам

      Потаенным врагом умерщвлен.

      Нет! сверканье огня ослепило твой взгляд;

      Оглушен был ты бурей ночной;

      Уж три ночи, три дня, как поминки творят

      Чернецы за его упокой».

      Он идет в ворота, он уже на крыльце,

      Он взошел по крутым ступеням

      На площадку и видит: с печалью в лице,

      Одиноко-унылая, там

      Молодая жена – и тиха, и бледна,

      И в мечтании грустном глядит

      На поля, небеса, на Мертонски леса,

      На прозрачно бегущую Твид.

      «Я с тобою опять, молодая жена». —

      «В добрый час, благородный барон.

      Что расскажешь ты мне? Решена ли война?

      Поразил ли Боклю иль сражен?»

      «Англичанин разбит; англичанин бежит

      С Анкрамморских кровавых полей;

      И Боклю наблюдать мне маяк мой велит

      И беречься недобрых гостей».

      При ответе таком изменилась лицом

      И ни слова… ни слова и он;

      И пошла в свой покой с наклоненной главой,

      И за нею суровый барон.

      Ночь покойна была, но заснуть не дала.

      Он вздыхал, он с собой говорил:

      «Не пробудится он; не подымется он;

      Мертвецы не встают из могил».

      Уж заря занялась; был таинственный час

      Меж рассветом и утренней тьмой;

      И глубоким он сном пред Ивановым днем

      Вдруг заснул близ жены молодой.

      Не спалося лишь ей, не смыкала очей…

      И бродящим, открытым очам,

      При лампадном огне, в шишаке и броне

      Вдруг явился Ричард Кольдингам.

      «Воротись, удалися», – она говорит.

      «Я к свиданью тобой приглашен;

      Мне известно, кто здесь, неожиданный, спит, —

      Не страшись, не услышит нас он.

      Я во мраке ночном потаенным врагом

      На дороге изменой убит;

      Уж три ночи, три дня, как монахи меня

      Поминают – и труп мой зарыт.

      Он с тобой, он с тобой, сей убийца ночной!

      И ужасный теперь ему сон!

      И надолго во мгле на пустынной скале,

      Где