Английская романтическая поэзия. Отсутствует

на постель,

      Грустен и томен вид ее.

      Веки смыкаются, и слез волна

      Сквозь густые ресницы бежит, блестя,

      И улыбается в то же время она,

      Как при внезапном свете дитя.

      Она улыбается и плачет – да,

      Как юная отшельница в лесной тишине,

      Прекрасная отшельница, что всегда

      Твердит молитву наяву и во сне…

      И если беспокойны движенья ее,

      То лишь потому, что свободная кровь

      К ее ногам приливает вновь.

      Было сладко, конечно, ее забытье.

      Что же, если б ангел ее был с ней

      Если б она знала, что с ней ее мать?

      Но одно она знает: близка благодать,

      И святые помогут – лишь стоит позвать,

      Ибо небо объемлет всех людей!

      Часть II

      «В загробный мир, – говорит барон, —

      Нас призывает утренний звон».

      Он эти слова впервые сказал,

      Когда мертвой леди свою увидал.

      Говорить он их будет каждый раз,

      Пока не пробьет его смертный час.

      Он обычай завел, незнакомый встарь,

      Чтобы каждый день на заре звонарь,

      Раскачивая тяжкий колокол свой,

      Сорок пять четок перебрал рукой,

      Меж двух ударов за упокой,

      Чтоб слышал звон каждый сосед

      От Уиндермира до Брета-Хэд.

      Бард Бреси молвит: «Звон хорош такой!

      Ты, старый, заспанный звонарь,

      Ударь, помолись и опять ударь!

      Есть много звуков и разных див,

      Чтобы заполнить перерыв.

      Где Ленгдель-Пик и Ведьмин Скат

      И Донжон-Гиль, заселенный зря,

      В воздушный колокол звонят

      Три многогрешных звонаря,

      И вторят втроем один за другим

      Мертвыми звонами звонам живым.

      И часто звоном оскорблен,

      Когда умолкнет их дин-дон,

      Высмеивает Дьявол скорбную трель,

      И весело трезвонит за ним Бородель.

      Воздух спокоен! Сквозь туман далеко

      Слышен веселый этот трезвон;

      Джеральдина с постели встает легко,

      Уже стряхнув и ужас, и сон.

      Свое белое платье надела она,

      Узел сплела волос густых

      И будит Кристабель от сна,

      Не сомневаясь в чарах своих.

      «Вы спите, леди Кристабель?

      Уж утро – пора покинуть постель!»

      Кристабель проснулась. Стоит перед ней

      Та, что рядом с нею ночь провела,

      Или та самая, верней,

      Которую она под дубом нашла.

      Еще красивей, еще милей,

      Потому что выпита ею до дна

      Полная чаша сладкого сна.

      И так приветливы слова,

      Так благодарен нежный взгляд,

      Что (так казалось) кружева

      Взволнованную грудь теснят.

      Кристабель сказала: «Сомненья нет,

      Я согрешила, я была неправа»,

      И голос ее дрожал едва,

      Хоть ласков был ее привет,

      Но душа ее все же была смущена

      Впечатленьем слишком живого сна.

      Кристабель поспешно с постели встает,

      Надевает