Тонкая грань выбора. Валерий Черных

и медленными глотками стала пить.

      В гостиной неподвижно сидящий с закрытыми глазами отец помассировал виски, повертел головой, разминая шею, и, наконец, поднялся. Он немного постоял в раздумье, затем решительно направился в кухню и замер в дверном проеме, скрестив руки на груди. Он уже открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Саня опередил его:

      – Мне предлагают ехать в Москву поступать.

      В воздухе повисла напряженная тишина.

      – Что значит предлагают? – недоуменно уточнил отец. – Кто?

      – Генкин отец. Он хочет, чтобы мы с Генкой вместе поступали.

      Отец кашлянул, недовольно поморщился, скривив губы.

      – Погоди, Миша, – вмешалась мама, не дав ему высказаться, – не кривись. Можешь подробнее? – обратилась она к сыну. – Ты же помнишь, чем всё закончилось в прошлый раз? А если опять не пройдешь?

      – Пётр Александрович гарантирует. У него есть связи.

      – Свя-я-язи! – передразнил отец. – Опять связи!

      – Ты можешь помолчать! – одернула его супруга. – Достал уже со своей принципиальностью. Тебя, кстати, мама ждёт!

      – Надя! – умоляюще воскликнул отец.

      – Тогда помолчи. Ты когда об этом узнал, сынок?

      – Сегодня. Мы к Генке зашли, а его отец с работы приехал, ну и познакомились.

      – И он тебе с порога: «Здравствуй, Саша, а не хочешь ли в Москву?» – не удержался от язвительного замечания отец.

      – Да заткнешься ты наконец?! – рявкнула мать. – Дай расспросить.

      – Ну, не с порога, но выглядело примерно так, как отец сказал. Генка в школу отвалил, а меня Пётр Александрович попросил задержаться. Предложил, типа, присмотреть за его сыном, ну и обещал помочь с поступлением. Кстати, на экономический, как я и хотел.

      – А в какой вуз? – не унималась мать.

      – Не знаю, я не спросил, – грустно пожал плечами Саня. – Мне без разницы. Только Москва – она дорогая.

      – А мы, по-твоему, нищие? – хмыкнул отец и гневно нахмурился. – Тебе чего-то не хватает?! Штанов заграничных?!

      – Миша! – опять прикрикнула на мужа мама. – Ты, сынок, не думай, деньги есть. Не зря же отец столько лет на шахте горбатился. Тебе на учебу накопили.

      Её глаза блестели радостным азартом. Она бросила благодарный взгляд на мужа, тот подобрался и даже гордо выпятил грудь. Семейный разлад отошел на задний план. Мысли женщины уже были заняты другим, более важным, на её взгляд, делом.

      – Я, конечно, Генкиного отца не знаю, но Света девчонкой порядочной была. Она, правда, помоложе меня лет на пять, но в школе общались немного, так что…

      – Да жулик он, – снова встрял отец.

      – У тебя все жулики, а ты святой! Только по улицам в трусах маршировать и можешь, – осадила мама только что воспрявшего духом мужа.

      – Ну Надя!

      – А ты думал – всё?! Я забыла и успокоилась?! Закатай губу!

      Возмущенное выражение на лице мужчины в одно мгновение сменилось на угодливо-смиренное, рот тронула кривая улыбка. Глядя на него, Надежда Яковлевна тяжело вздохнула и