Любовница императора Авискоты. Екатерина Бакулина

резко, почти зло.

      Бог ты мой… он ведь пришел поиграть в любовь. Я ведь не откажу. Игра… Жена не любит его, любовницы… видимо, они слишком хороши, чтобы просто обнять. А ему хочется немного тепла. От шлюхи. За деньги. Наверно, так проще всего… Удивительно, что он готов признать это.

      Я обняла.

      Я ведь могу подыграть ему, будет совсем, как по-настоящему. Я ведь так долго его ждала, так мечтала. И вот он пришел. Не важно, что мое сердце давно выгорело, но я могу представить, как любила бы его… сыграть.

      Крепко, порывисто… я прижалась к нему всем телом, щекой к его плечу, виском к его шее.

      Он замер, даже дышать перестал. Потом выдохнул… так судорожно… Выдох-вдох…

      Взял меня за плечи, чуть отстранив, и тут же склонился ко мне, коснулся, прижался губами к моим губам. Зажмурившись, отчаянно.

      Я целовала его, словно любила всю жизнь. Так, как никого и никогда. Так, как и представить не могла. Я умею целовать.

      Главное, не заиграться самой. Главное – понимать…

      Стянула жилет с него, рубашку… он – все оставшееся с меня. Чулки – так безумно нежно… мои штопанные чулки… все равно. А у него ботинки на высокой шнуровке… я села на пол расшнуровать. Он так смотрел на меня… я глупо улыбалась. Пальцы не слушались.

      А вот белье на нем – его собственное. Это так смешно, когда трусы явно дороже, чем брюки. Заметно. И носки. И ногти такие ухоженные, даже на ногах.

      Я снимала с него, и думала – только бы Миклош не вернулся раньше времени. Если он не вернулся до сих пор, то, скорее всего, приползет к утру. Но если вдруг… Впрочем, у Рикхарда наверняка есть охрана, просто она не показывается на глаза. Ему ничего не будет. А я… я как-нибудь разберусь.

      Десять тысяч…

      Потом Рикхард подхватил меня на руки, уложил на кровать. Молча. Мы больше не разговаривали.

      У него были сильные руки… плечи – широкие… немного темных курчавых волос на груди. Он меня обнимал. Искренне. И не важно, что это только игра и только на одну ночь. Пусть так… Но сейчас ему было со мной хорошо.

      У него волосы мягкие, чуть стоящие ежиком на затылке.

      У него сердце так колотится…

      4. Расплата

      Из его постели я выскочила сама. Поняла просто, что не могу. Надо сразу вставать, иначе…

      Он остался.

      Он лежал, наблюдая, как я одеваюсь.

      – Мэр, а если я доплачу, можно остаться до утра? И еще разок.

      У меня так заныло сердце.

      – Нет, – сказала я. – Хватит. Ты… Вы ведь понимаете сами. Не стоит. Вам пора идти. У меня тоже еще дела.

      И голос почти не дрогнул.

      – Хорошо, – сказал он. Сел. – Боитесь поверить в сказку и привязаться? – глянул на меня с такой циничной иронией. Очень горькой иронией. Он видел меня насквозь.

      Я…

      Я затягивала корсет, у меня пальцы сбились. Я бы покраснела, если могла.

      – А вы? – самый неуместный вопрос.

      Он усмехнулся.

      Принялся одеваться тоже.

      – Не боюсь, – сказал спокойно. – Поймите меня правильно, Мэр… и дело даже не в том, что у императора сердце должно быть из стали. Мне было хорошо