Собрание сочинений в 15 томах. Том первый. Анатолий Никифорович Санжаровский

ни худо было, не поломала мама жёлтинский свычай преподносить невесте платок. Подарила.

      Тут тебе на порог Лёня с товарищем.

      Михаил в досаде буркнул:

      – Наявился большой сват…[117]

      Лёня и шумни Михаилу:

      – Не ты жених, а я жених! Вложи это в свою память.[118] Она должна быть не твоей, а моей. Тот пускай и будет жених, кто живой останется. Давай, баламутник, на таковских выйдем правилах!

      – Давай. Чего тут балабонить языком!

      Михаил сжал кулаки с махотку. Встал из-за стола.

      А был Михаил-отлёт[119] пониже Лёни. Но шутоломно силён. Богатырей валил снопами! Куда с ним Лёне…

      Мама вроде того и прикрикни на Лёню:

      – Иля ты рухнул на кактус? Ты што, совсемуща умом повредился?

      – Да нет, Евдокея Ильвовна. Покудова я от своего от ума говорю.

      – Не затевай, Лёнюшка, чего не след. Ругачкой[120] беду не сломаешь. Даль всё сам узнаешь… И не вини никого… Не от своего сердца Нюра поворотила всё тако… Знаешь же… Бабий ум – куда ветерок, туда и умок…[121]

      Заскрипел Лёня зубами. Заплакал, будто ребятёнок.

      Изорвал на себе белую рубашку в ленточки.

      Кепка его осталась в пыли посередь двора…

      Михаил потом накинул её на колышек в плетне. Думали, Лёня придёт возьмёт. Не пришёл…

      (Стороной доплескалось до меня после, уехал Лёня куда-то, долго не женился. Под самую вот под войну мальчика ему жена уродила. Только возрастал сыновец сироткой. Сгибнул мой Лёля на фронте.)

      9

      Своя воля страшней неволи.

      Ну а мы, молодёны,[122] что?

      Села я в слезах на поезд да и покатили.

      Едем день. Едем два.

      Едем голодом. Он меня не смеет. Я его не смею.

      Во рту ни маковой росинки.

      А харчей – полнёхонька сумка!

      Да больше того не до еды нам совсем.

      Я всё кумекаю, куда ж это тебя, девка, черти прут?

      Дотянулись до ихней станции.

      На последние наняли на мои подводу до Крюковки.

      На доранье, чуть свет, – а холод клящой,[123] зуб с зубом разминается, – стучит Михаил в низ окна.

      Сбежалась к одному боку занавеска гармошкой. В окне скользнуло женское лицо, и через мгновение какое растут-нарастают в сенцах звуки тяжёлых, державных шагов.

      – Маманя! – шепнул мне Михаил. – Узнаю́ по маршальской походочке!

      Михаил не выпускает мою руку. Боится, вовсе зазябну я. Становится попереди меня.

      Мать, свекруха-добруха, откинула засов. До предельности распахнула дверь.

      В большой радости шлёт с крыльца допрос внапев:

      – Ми-инька!.. А невеста-та-а игде?

      – А какая?

      – А тятяка сказывал, ты надвезёшь. Я и всполошись-та. А батюшки! А Господи! А какая ж она, привезённая-та? Да какая ж эт у нас невестка будет? Привезёнка! Чудо в перьях!.. Так игде-ка ж твоя чуда?

      – Мамань! Ну Вы навовсех в упор не видите!

      Голос

117

Большой сват – главный распорядитель на свадьбе.

118

Вложить в память – запомнить.

119

Отлёт – храбрый, удалой казак.

120

Ругачка – ссора, брань.

121

Бабий ум – растение перекати-поле.

122

Молодёны – молодые муж и жена.

123

Клящой – сильный.