Сага о Форсайтах. Джон Голсуорси

которое он держит у себя, но не может пить, и сразу решил заявить своему поставщику, что тот его надувает.

      Подняв глаза от тарелки, он сказал:

      – У вас так много красивых вещей. Сколько, например, вы заплатили за эту сахарницу? Должно быть, немалые деньги?

      Особенное удовольствие доставила ему висевшая напротив картина, которую он сам подарил им.

      – Я и не подозревал, что она так хороша! – сказал он.

      Встав из-за стола, они направились в гостиную, и Джемс шел за Ирэн по пятам.

      – Вот это называется хорошо пообедать, – довольным голосом пробормотал он, дыша ей в плечо, – ничего тяжелого и без всяких французских штучек. Дома я не могу добиться таких обедов. Плачу поварихе шестьдесят фунтов в год, но разве она когда-нибудь кормит меня так!

      До сих пор о постройке дома не было сказано ни слова; Джемс не заговорил об этом и тогда, когда Сомс, сославшись на дела, ушел наверх, в комнату, где он держал свои картины.

      Джемс остался наедине с невесткой. Тепло, разлившееся по всему телу от вина и превосходного ликера, все еще не покидало его. Он чувствовал нежность к Ирэн. В самом деле, в ней столько обаяния; она слушает вас и как будто понимает все, что вы говорите, и, продолжая разговор, Джемс не переставал внимательно разглядывать ее всю, начиная с туфель цвета бронзы и кончая волнистым золотом волос. Она откинулась в кресле, ее плечи приходились вровень со спинкой – тело, прямое, гибкое, послушное, словно отдавалось объятиям любовника. Губы ее улыбались, глаза были полузакрыты. Возможно, что Джемсу почудилась опасность в самом очаровании ее позы, возможно, что виной тут был пищеварительный процесс, но он вдруг умолк. Если память ему не изменяет, он еще никогда не оставался наедине с Ирэн. И, глядя на нее, Джемс испытывал странное чувство, словно ему пришлось столкнуться с чем-то необычным и чуждым.

      О чем она думает, откинувшись вот так в кресле?

      И когда Джемс заговорил, слова его прозвучали резко, словно кто-то прервал его приятные сновидения.

      – Что вы тут делаете одна по целым дням? – сказал он. – Почему бы вам не заглянуть когда-нибудь на Парк-лейн?

      Ирэн придумала какую-то отговорку. Джемс выслушал ответ, не глядя на нее. Ему не хотелось верить, что она на самом деле избегает его семьи, – это было бы уж слишком.

      – Наверное, вам просто некогда, – сказал он, – ведь вы вечно с Джун. Ей это очень кстати. Вы, должно быть, всюду сопровождаете ее с женихом. Говорят, она совсем не бывает дома; дяде Джолиону, наверное, это не по душе, приходится сидеть одному. Говорят, она по пятам ходит за этим Босини. Он каждый день бывает у вас? Ну а как вы к нему относитесь? Как по-вашему, он положительный человек? На мой взгляд – ничтожество. Она будет держать его под каблучком!

      Щеки Ирэн залились краской. Джемс подозрительно посмотрел на нее.

      – Боюсь, что вы не совсем разобрались в мистере Босини, – сказала она.

      – Не разобрался! – выпалил Джемс. – Это почему же? Сразу видно, что