Украинский Чапаев. Жизнь и смерть легендарного комдива Николая Щорса. Иван Никитчук

весенним теплом Александре Михайловне полегчало. С утра до вечера проводила в саду. Яблони цвели буйно, казалось, розовых сугробов намело. И небо чистое-чистое держалось весь май, днями, бывало, не увидишь ни одного облачка. Не помнила, чтобы так остро воспринимала цвета, запахи. Сжималась душа от мысли, что все это может исчезнуть в один день. Держала эти мысли в себе, не делилась тревогой ни с матерью, ни с мужем… Старалась больше времени уделять детям. Перестала даже журить Костю-сорванца. Умилялась старшим, а малую Ольгу, с рук бы не спускала.

      Тепло. Дети играются во дворе. Казалось, в пыли развлекается табун воробушек. Далекие поля розовели в лучах заходящего солнца. Над лугом кружили журавли, поблескивая белыми крыльями. Весенний вечер навевал думы.

      «Какая же ты роскошная, земля, – думала Александра. – Весело тебя засевать хлебом. Только то в тебе плохо, что чураешься бедного. Для богатого улыбаешься красотой, его кормишь, одеваешь, а бедного принимаешь только в яму…»

      Как-то среди дня постучали в забор. По лаю собак, сбежавшихся со всей улицы, догадались: почтарь. Почтальон вручил письмо. Разбирала по складам, за этим занятием и застал ее Николай.

      – Сынок, не пойму чтой-то, так коряво буквы проставлены.

      Николай взял письмо, прочел громко, отделяя слово от слова. После длинного перечня поклонов от близких и дальних родственников, чуть не ото всех Столбцов, родственники приглашали на свадьбу племянницы.

      С этого часа Александра Михайловна потеряла покой. Ехать, непременно ехать. Ни строгие слова мужа, ни уговоры родителей не помогали. Поедет, и все. А то увидит ли когда?

      – Чай, первая свадьба у племянниц, – последний довод выставила она. – Да и родню проведать.

      Собралась в два дня. Перекупала детвору, перестирала, перештопала. Прощание с детьми было тягостным, как чуяла, покидает их навеки…

      Через неделю вернулись дед с бабкой, отец и дядя. Матери с ними не было…

      Лето навалилось сразу, едва отзвенел последний звонок. Ученики, одуревшие от радости, вырывались из классов… Ура!!! Каникулы! Речка, лес…

      Радовался каникулам и Николай. Но беззаботность доносил всего лишь до порога: не встречает его, как обычно, мать. Теперь он старший в доме после отца. Покинуло озорство и младших, следят за братом широко распахнутыми, полными испуга глазами. Одна Ольга всерьез ждет мамку.

      Отец, вернувшись из Столбцов, не водил детей за нос, объявил:

      – Нету больше матери у вас, сироты вы. Померла она. Похоронили мы ее в родной земле… Где родилась, там нашла и покой…

      Наедине со старшим покинуло его самообладание. Не пряча набежавшую слезу, неумело обнимая худенькие плечи сына, жалобился:

      – Пропадем мы, Николай, без матери нашей… Куда с малыми-то? А все я…

      – Не убивайся, варить я умею, Кулюша стирает уже.

      После смерти Александры Михайловны домашние заботы легли на плечи Николая с отцом. Помогали и тетка Зося, и бабка, но не разрываться же им на