Родной. Чужой. Любимый. Лилия Орланд

закричал во всю мощь своих лёгких. – Алина! Ты где?! Алина!!!

      Дождь затмевал все звуки. Как Артём ни прислушивался, но ответного крика не различил.

      Что же делать?

      Он уже собрался исследовать подлесок, надеясь, что не заблудится. При почти нулевой видимости это было бы неудивительно. Но тут ему в голову пришла идея.

      Артём ударил по рулю, сначала коротко, слушая, как гудок прозвучит в шуме дождя. Но слышно ничего не было. Тогда он нажал всей ладонью и держал долго, пока рука не начала затекать, затем сменил положение и снова жал на клаксон, помня, что гудок у «жука» был громкий, звучный, такой, что можно расслышать себя даже в мощном шуме летнего ливня.

      Вот только сейчас машина не издавала ни звука.

      Чёрт! Как он мог забыть – сестрёнка посадила аккумулятор. Так что теперь не будет ни гудка, ни света фар. Машина всё равно что мертва и ничем не поможет в поисках Алины.

      Но так просто сдаться Артём не мог. Он должен был проверить, убедиться, быть уверенным на сто процентов. Он попытался заглянуть на панель, чтобы своими глазами увидеть показания приборов. Это было неудобно, приходилось тянуться к рулю с пассажирского сиденья.

      Пересесть на место Алинки он так и не решился. Может, это было глупо, но подспудно, в той далёкой глубине сознания, что скрывала все прежние перерождения, пряча их в тумане суеверий… Где-то там глубоко внутри Тёма испытывал самый что ни на есть искренний страх, что стоит только занять Алинкино место, как она и вовсе исчезнет, растворится в этом дожде, станет невидимкой, недоступной человеческому взгляду.

      В этих глупых страхах Тёма никогда и никому бы не признался.

      Но вот прямо сейчас, в пустой машине, отрезанной стеной ливня от всего остального мира, именно эти страхи и стали для него реальностью. Поэтому Артём предпочёл терпеть неудобства, но оставить Алине её место, чтобы сестре было куда вернуться, когда она наконец появится.

      Она вернётся!

      Тёма это точно знал. Потому что сомневаться сейчас ему было нельзя.

      Он должен её найти. Артём открыл дверь и рванул под дождь.

      – Алина! Алина! – кричал он, срывая голос. – Алина!!!

      Ярко сверкнула молния, и оглушительный раскат грома поглотил его крик.

      Нужно было что-то делать. Нужно было искать её. Сейчас. Немедленно. Прямо в эту секунду.

      Пока ещё не стало слишком поздно…

      – Алина! – голос охрип. По одежде стекала вода, холодя спину, заставляя сонмы мурашек бежать по коже, но Артём вряд ли это осознавал, продолжая звать.

      Он нырнул в кустарник, отводя ветки от лица, но они всё равно вырывались, царапали, словно пытались не пустить его к Алинке, задержать, запутать, заставить потерять драгоценное время…

      – Алина… – он уже не мог кричать, но всё равно звал, надеясь на что-то. И этой надеждой только и держась.

      И наконец был вознаграждён, услышав приглушённое:

      – Тёма…

      Он бросился на голос. Острая ветка полоснула его наискось по щеке. Но Артём проигнорировал резкую боль, продвигаясь дальше и дальше.

      – Алина… –