Дело пропавшей балерины. Александр Красовицкий

его привычку попивать кофе за чтением материалов дела. Прежний помощник вмиг поставил бы маленькую, чуть выщербленную чашечку на указанное им место. Однако нынешний хозяин кабинета только беспомощно моргал светлыми влажными глазами. Сколько ему? На вид двадцать шесть-двадцать семь, не более.

      – Кофе, если можно, – сказал Тарас Адамович.

      – Кофе? Да… я сейчас, – запинаясь, сказал молодой человек и бросился прочь из кабинета.

      Через десять минут он поставил на стол огромную чашку с какой-то темной мутью. Мгновенно оценив аромат, Тарас Адамович подумал, что балерину этот юноша нашел бы только в том случае, если бы она сама явилась в полицию. Однако ничем не выразил своего недовольства, напротив, отхлебнув из чашки, поблагодарил кивком. Подняв глаза на молодого следователя, сказал:

      – Чашечка должна быть втрое меньше, в участке легче всего готовить кофе по-венски – просто заливать смолотые зерна горячей водой, но не кипятком. Молоть следует перед самым приготовлением. И никакого сахара.

      Парень открыл было рот, чтобы прокомментировать услышанное, но смог только молвить:

      – Да, господин…

      – Галушко, следователь в отставке.

      Тарас Адамович отставил чашку и погрузился в бумаги. Пробегал глазами строки, вчитывался в противоречивые моменты, сравнивал написанное на разных листах. Потом поднял голову и спросил у молодого полицейского:

      – Показания сестры балерины записывали лично вы?

      – Д… да, господин Галушко.

      – Ваши впечатления?

      Парень задумался.

      – Печальна, она была очень печальна.

      – Как вы думаете, почему?

      – Потому что, – он замялся, – она назвала фамилии… Это наши лучшие следователи, но…

      Галушко понимающе кивнул:

      – Но свидетельские показания у нее брали вы.

      Парень покраснел.

      – Больше вас ничего не удивило?

      – Перед выступлением… она сказала, что не могла найти сестру перед ее выступлением, другая балерина видела, как Вера Томашевич разговаривала с каким-то бородатым мужчиной. Мирослава… Томашевич сказала, что не знает, кто бы это мог быть.

      – Да, это беспокоит. Но ведь у балерин куча поклонников.

      Паренек покраснел еще больше. Тарас Адамович продолжил:

      – Однако потом Вера Томашевич вышла на сцену и танцевала, – он потер гладко выбритый подбородок, отложил папку, поднялся.

      – Благодарю вас за кофе, господин Менчиц.

      Молодой человек испугано поднял на него глаза.

      – Я… извините, господин Галушко.

      – Я подумаю над этим делом. А вам советую…

      Что он мог посоветовать юноше, на которого взвалили не самое простое расследование?

      – Научитесь готовить кофе, господин Менчиц. Нередко именно пауза на кофе давала мне возможность очистить мысли и принять правильное решение.

      Широкая улыбка была ему ответом.

      – Благодарю