Пути и маски. Юлия Пушкарева

оставленных зубами, продолжала сочиться кровь. Кентавр обессиленно кивнул.

      – Я не понял ни звука из его лая, но верю тебе, Тааль-Шийи.

      ГЛАВА V

      Кезорре, Вианта

      – Но они требуют места в Совете! Это неслыханно! Позор для страны!..

      Эр Даола, возвысив голос, закашлялся и приложился к стакану с лимонной водой; это значительно снизило патетичность, на которую он рассчитывал. Ринцо устало вздохнул; ир7 Пинто, сидевший с ним рядом, не скрываясь, фыркнул от смеха.

      – Старый дурак, – произнёс он одними губами, прикрывая рот – как бы для зевка. Ринцо покачал головой: ему никогда не нравилось стремление ира Пинто позлословить, но он не мог не признать, что всякое заседание в присутствии эра Даолы превращается в балаган.

      – Нам давно следует признать, что адепты Прародителя – сила, с которой нужно считаться, – сказал чар Энчио – старый, суровый и сумрачный, как замшелая скала. Он скорее восседал, чем сидел, на своём обычном месте за круглым ореховым столом – через несколько кресел от Ринцо. И ронял слова холодно, точно процеживая сквозь зубы. Глава одного из древнейших родов Кезорре, он не первое десятилетие был некоронованным королём. Ринцо его не любил, но, как и все, с уважением ловил каждое слово.

      – Вы совершенно правы, – подобострастно пискнул коротышка чар Леро. Ринцо знал, что долги семье Энчио в последние годы окутали его, словно пурпурные шелка одеяния. Неудивительно, что он всегда согласен со стариком. – Большая часть мастеровых Вианты уже поклоняется Прародителю, а не Мудрейшей Велго. И простонародье их просто обожает. Не вижу катастрофы в том, чтобы выделить им пару мест…

      – А Вы можете предсказать, к чему это приведёт? – зашипел эр Даола, нервно накручивая на палец полуседую бородку. – Вот я – нет! Так уж сложилось, что последователи этого мерзкого культа у нас в стране – отъявленные смутьяны и бунтовщики. Вы хоть раз слышали, какие разговоры ведутся меж ними?

      – Не думаю, что Вы сами их слышали, – не выдержал ир Пинто, изучая свои холёные острые ногти. – Вы ведь предпочитаете занятия почище, чем бродить по ремесленным кварталам, не так ли, досточтимый? Позировать для портретов, например.

      Кое-кто нерешительно засмеялся. Эр Даола покраснел и два раза открывал рот, чтобы ответить на дерзость, но так и не придумал ничего достаточно жестокого. Ринцо поморщился: он терпеть не мог, когда трепали имя Лауры, пусть даже в рамках относительно доброй шутки.

      – Боюсь, это совершенно не относится к делу, – сухо сказал он. Ир Пинто покосился на него с лукавым прищуром: мол, надо же, изваяние заговорило… Лицо у него было не красивое, но живое и очень подвижное, ежеминутно с новым выражением. Впрочем, если отмести лишнюю язвительность и глупую манеру говорить с кем угодно так, будто он поучает детей, ир Пинто был довольно умным и приятным человеком. Ринцо всегда так считал.

      Заседали они в главном зале Дворца Правителей – огромном, с круглым столом прямо в центре. Круг был призван символизировать

7

Ир – человек, не являющийся землевладельцем, но входящий в Совет Правителей или занимающий другую важную должность. Из-за высоких имущественных цензов иров в Кезорре достаточно мало.