Аполлон и Стикс. Ирина Алеева

даже в коридоре не можем? – едко подколола Вася, до которой начал доходить его отказ.

      – В коридоре можем, но по минимуму. Вообще, под этой комнатой я имел в виду не столько реальную территорию, сколько символическое пространство терапии. – Он невнятно махнул руками, туманно обрисовав упомянутое пространство. – Единственные отношения, которые между нами могут существовать, это отношения психотерапевта и клиента.

      – Почему? – уже сильно расстроившись, спросила Вася.

      – Потому что это важное правило психотерапии, – сказал он. – Если я его нарушу, я могу причинить тебе вред. Ты ведь не стала бы просить других врачей нарушать какие-то правила: например, хирурга – делать тебе операцию без анестезии?

      – Ваши правила дурацкие, – заявила Вася.

      – Это правда, – сказал Алекс. – Есть такая латинская поговорка: “Dura lex, sed lex”. Она означает: “Закон суров, но это закон”. Латинское прилагательное dura, которое переводится как “жесткий, суровый”, как ни странно, родственно нашему прилагательному дурацкий.

      – Откуда вы знаете? – недоверчиво спросила Вася. – Вы же Первый мед заканчивали, а не филфак.

      – Ну, во-первых, у нас в Первом меде хорошо преподавали латынь, – объяснил он, немного обидевшись за альма-матер. – А во-вторых, – и он вдруг улыбнулся от внезапно прокатившегося по телу тепла, – я знаю человека, который научил меня грамотно эту латынь использовать.

      – В любом случае я права, – резюмировала Вася. – Dura lex переводится как “дурацкое правило”. Я пошла.

      Она поднялась на ноги и стала натягивать пуховик, похожий на плащ Бэтмена.

      – Я больше к вам не приду, – предупредила она.

      – Нет уж, Вася, ты приходи, – попросил он. – Нам с тобой еще многое нужно обсудить.

      – Что, например? – буркнула Вася.

      – Например, альтернативные защиты от заклятий. Настоящие герои всегда пользуются целым арсеналом защитных средств, – напомнил он.

      Вася хмыкнула.

      – Я подумаю, – пообещала она. – Приду, если больше делать будет нечего.

* * *

      Когда Вася ушла, он, закрыв глаза, посидел пять минут в полной тишине, а потом встал и сходил на кухню за кофе. Капсульная кофеварка хотела, чтобы ее почистили, оживляя в памяти совет Кирилла нанять помощницу. Сама по себе идея была, может, и неплохая, но мысль о том, что ему придется постоянно с кем-то общаться, поддерживать светский разговор или, не дай бог, давать психологические консультации, заставляла его засовывать образ помощницы поглубже в бессознательное.

      Впереди было еще два клиента, а потом – три долгих выходных, в течение которых он планировал общаться только с Пантелеймоном.

      Он поставил пустую кружку в посудомойку, где уже практически не оставалось свободного места, достал таблетку с моющим средством, положил ее в отсек и нажал кнопку включения на машине. Посудомойка пикнула, и вокруг Алекса тут же исчез свет и всякие звуки.

      Он наощупь нашел ящик со свечами и зажигалкой. Пламя выхватило из темноты другие редко использовавшиеся предметы: живописную подставку под горячее, многоразовые