Аполлон и Стикс. Ирина Алеева

пьеса Горького “На дне”, что ли, чтобы тебя репетировать? – спросил он.

      – Ой, подумаешь, – обиделась Вася. – Все время вы к словам привязываетесь. Сможете со мной биологией заниматься?

      – Вась, – внушительно сказал Алекс, – я твой психотерапевт. Я лечу твою душу. Привилегия издеваться над твоим мозгом принадлежит другим людям.

      – А вы можете, леча мою душу, одновременно рассказывать мне что-нибудь по биологии? Или по химии? – У Васи блестели глаза.

      – И еще сказки Андерсена читать с выражением, – пообещал Алекс. – У тебя какая любимая?

      – У Андерсена? Фиг знает. – Вася задумалась. – Может быть, про Русалочку?..

      – А о чем “Русалочка”? – спросил Алекс. – Как ты ее помнишь?

      – Ну, о такой странной девушке, которая спасла жизнь принцу, но он этого не оценил, – невинно сообщила Вася, но потом одернула себя и посмотрела на него с подозрением. – Вы мне зубы не заговаривайте. Будете со мной биологией заниматься?

      – Не буду, Вась, – сказал он.

      – Почему? – нахмурилась девочка.

      – Это не входит в сферу моей компетенции, – сказал он.

      – Почему? – повторила Вася. – Вы же врач.

      – Вот именно, – согласился он. – А не преподаватель биологии.

      – Какая разница? – удивилась Вася.

      – Разница в том, что у нас разные профессии, – сказал он.

      – Но вы же знаете биологию, – упрямилась Вася.

      – Но у меня нет права ее преподавать, – не уступал он.

      – Как-то вы примитивно мыслите! – воскликнула Вася, покрываясь краской гнева.

      – Ну, извини, – попросил он.

      – Я даю вам это право! – торжественно заявила Вася.

      – Это право могут дать только те люди, у которых есть право давать такое право, – сказал Алекс. – Университетские преподаватели, руководство вузов, Министерство образования.

      – Тьфу, тоска какая, – расстроилась Вася.

      – Это называется структура общества, принципы мироустройства, вертикаль власти, иерархия социальных ролей, – сказал он.

      – Дребедень это называется, – уточнила Вася.

      – Тебя сегодня все огорчает, правда? – предположил он.

      Вася вздохнула.

      – Жизнь любит меня огорчать, – философски заметила она. – У меня отец идиот, психотерапевт зануда…

      – И ты сердишься на обоих, – закончил он ее мысль.

      Вася поднялась из кресла и махнула на него рукой.

      – Да ну вас с вашим лечением души, – проворчала она. – Я на английский опаздываю.

      Сегодня Вася вломилась в его офис, едва Кирилл, уходя, открыл дверь на улицу. С улицы потянуло холодом, звуками далеких автомобилей, запахом сырого февральского ветра. На Васе были надеты высокие бежевые ботинки на толстой гофрированной подошве, широкая, зеленая и сильно мятая юбка, серый джемпер с довольно громким V-образным вырезом, распахнутый темно-синий пуховик длиной почти до пола и белая шапка с кошачьими ушами. В целом, Вася напоминала чрезвычайно крупного пупса, нашедшего шкаф с женской одеждой, но пока