Ловля молний на живца. Татьяна Млынчик

указал в сторону Ванечки. Маша обернулась. Ванечка сполз со стула и спал уже на полу, раскинув руки, как уносимый по горной реке индеец.

      – Одноклассник. – Маша машинально обозначила их связь, чтобы ржаной не решил, что это ее парень, и стала поднимать тело с пола, вставив свои руки ему под мышки.

      – Помочь? – спросил ржаной.

      – Сама. – Маша продолжала тянуть тушу друга за ткань кенгурухи. Ванечка разлепил глаза и сел на колени, начал умывать ладонями лицо.

      – Спать… – промямлил Ванечка. Она повела его за пределы кухни, по коридору, чтобы найти комнаты с кроватями и уложить его на часок, когда услышала, как в спину сказали:

      – Ты подумай только, какая забота!

      Маша не оглянулась и не отреагировала, предпочтя не продолжать странной беседы с переломанным парнем. Он походил на ужа. Двинулись по коридору. Маша держала Ванечку за предплечье и по очереди дергала позолоченные ручки белых – в стиле американской классики – дверей. За одной оказался такой же пустой зал, за другой стены представляли собой ряды пустых полок, видимо, библиотека или кабинет, в который не успели привезти книги. За третьей дверью обнаружилась исполинская ванная. Влекомая пряным запахом косметического магазина, Маша вошла в нее. Это была не простая ванная, а целое банное королевство. Стены и пол, отделанные кафелем под дерево, сбоку кубический домик, украшенный сломанными лесными ветками, сауна. В центре же помещения на постаменте, достававшем Маше до колен, на ножках, заканчивавшихся головами морских котиков, высилась огромная медная ванна, по которой тут же хотелось, как по гонгу, ударить чем-то тяжелым и проверить, какой получится звук. Эта комната единственная из всей квартиры выглядела жилой: на полках стояли баночки, свечи, около баньки висела пара дымчатых пушистых халатов. Знали ли милые владельцы, которые с заботой и старанием обустраивают эту крепость, свое пристанище, что по нему будут, как бандерлоги, шататься неприкаянные подростки? И пока она разглядывала бережно сложенные стопками полотенца, Маше стало жаль хозяев, хотя она даже не знала, чьи это родители. Она взобралась на постамент, заглянула в ванну и тут же взвизгнула. Внутри, на дне, лежали, переплетясь телами Юля и Лопез. Медные блики полосовали их животы. Юля злорадно расхохоталась.

      – Черт! Вы меня напугали! – Маша держалась за край ванны, старясь не свалиться назад.

      – Знаешь, сколько народу уже отлить успело, пока мы тут прячемся?

      Маша поспешила удалиться. Взяла опять за локоть Ванечку, который стоял как чучело, прислонившись головой к стене коридора, и повела его дальше. В одной из комнат обнаружился детский диван. На него-то она и посадила друга, а потом уложила на бок. Сама села рядом чуточку передохнуть. Хотелось в туалет, но не пойдешь же в тот большой – при ребятах. Маша вошла в зал, в котором уже не было света и вместо легкой электронщины врубили хардкор. Пара ребят слемились в центре комнаты, а Витамина не было за пультом. Маша сунулась на кухню. Ванечка спит, Юля с Лопезом, ей некуда приткнуться, она стеснялась примыкать