Ловля молний на живца. Татьяна Млынчик

к ней и поцеловала в щеку.

      – Рассказывай! Что менты? – В руках Юлька сжимала пакет жевательных червяков, которые они обычно воровали из «Парнаса», пряча их от глаз охранника в рюкзаки.

      – Ходила в следственный комитет… – начала Маша, а сама выглядывала в толпе красную кепку, – там дядька в погонах задавал вопросы. Майор – юрист какой-то, я так и не поняла. Откуда знаю Лизу, про побег из Сосново был в курсе и что было на концерте…

      Юля нетерпеливо перетаптывалась с ноги на ногу.

      – Так, а что стряслось-то? В «Молоке». Почему она вырубилась? Я тут слышала версию с бутиратом…

      – А ты ничего не знаешь? Он что же, не говорил?

      – Он отбитый какой-то, молчит! – Она запихнула в рот очередную конфету. Маша автоматически сунула руку в пакет, выудила червяка и смяла розовое сахарное тельце пальцами.

      – Да я прыгала со сцены в слем… – и Маша сбивчиво пересказала подруге историю лейтенанта Власова.

      – Жесть! – Юля вглядывалась в Машино лицо, не переставая жевать. – Стремно в ментовке было? Тебя в клетку сажали?

      – Я заикаться опять начала…

      – Ого! Я думала, это прошло.

      В другой части улицы, там, где стояли ряды скамеек, кто-то взорвал петарду. Маша и Юля обернулись на хлопок, и Маша сразу увидела красную кепку, белые щеки и черные волосы.

      – Вот и он, – констатировала Юлька, – позвать к тебе?

      – Я сама. – Маша решительно двинулась в сторону Шалтая. Поймала его медовый взгляд и улыбнулась. Однако он смотрел на нее как на тень.

      – Здравствуйте, – произнес он и остановился. Руки в карманах джинсов, расстегнутая ветровка, кофта с капюшоном, пахнет вкусными духами.

      – Хотела с тобой поговорить, – начала Маша, заливаясь краской.

      – На тему? – осклабился он.

      – Про Лизу. Про «Молоко».

      Его друг отделился от них и отошел в сторону подоконников. Шалтай достал исцарапанный телефон и уставился на экран.

      – Я тебя потеряла тогда после концерта… А сегодня… На допрос ходила…

      – А я Лизу потерял тогда на концерте. И что теперь?

      Маша опешила.

      – Хотела узнать, как она.

      – Как она? Она в коме. Знаешь, что это такое? – Его ноздри, раздуваясь, втягивали воздух, – К-О-ЭМ-А.

      – Следователь сказал, там кабель был оголенный на полу… Провод.

      – Там много чего было.

      – Ну… – Маша повела носком кеда по тротуарной плитке, – как я поняла, произошла авария…

      – Маловероятно, что ты что-то поняла. Если бы ты на нее не прыгнула, она бы не упала на провод.

      – Я же не на нее прыгала…

      – А на хер ты вообще туда полезла? – уголки его губ дрогнули.

      – Я-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ааа, – Маша набрала полную грудь воздуха, – н-н-н-н-н-н-н-н, н-н-н-н-н-н-н-н… – И снова проклятый ком в горле, который она силилась вытолкнуть, но сил для этого не хватало.

      Шалтай смотрел ей в лицо. Его челюсть слегка шевелилась. Было ощущение, что он хочет ее ударить. Что скрипит зубами от ярости. В горле у Маши засвербело. Мысли и слова