Ловля молний на живца. Татьяна Млынчик

махнула водку. В горле вспыхнуло, как будто она заглотила бенгальский огонь.

      – Воу, – удивился Влад. – Дать колы?

      – Не надо, – неожиданно для себя четко выговорила Маша.

      – Голос прорезался? – Влад, ухмыляясь, с бульканьем начислял себе новую порцию.

      – Нормально, – Маша пробовала слова на вкус как диковинки. – Нормально, – еще раз сказала она. Закрепила.

      – Всегда знал, что водка лечит все болезни!

      – Не знаю. – Маша старалась использовать короткие фразы. Вынула сигарету, затянулась и выдала: – Вода проводит электрический ток.

      – Чего?

      – Налей еще!

      Он тотчас протянул ей новый стаканчик. Она кинула пустой на землю и снова выпила алкоголь залпом. Щеки вспыхнули. Ей хотелось говорить.

      – Слушай, я вчера ходила на допрос и так психанула, что начала заедать.

      – К ментам? И что было?

      – Много чего было. Так сразу и не расскажешь. Допрашивали как рецидивиста. А в итоге оказалось, что Лизу ударило током. Кабель на полу, на который она грохнулась. Это случайность. Авария.

      Вокруг них стал собираться народ.

      – Маша заговорила?

      – А я сразу решил, что это блеф. Чтобы с вопросами не лезли.

      Ребята наперебой подступались к ней, как к какой-то знаменитости. Маша не могла наговориться.

      – Надо к Лизе этой сгонять.

      – В реанимацию не допускают не родственников.

      – Но ты, Маш, себя винишь, да?

      – Не знаю я, кого винить. Такие аварии случаются. Всех может дернуть током.

      – Вспомним Сосново? – К ней подошел Ванечка.

      – Вот именно. Я сама пострадала от тока недавно, – с серьезным видом тараторила Маша. Она не помнила дня, когда столько болтала. Вскоре ее замутило.

      – Проводишь до метро? – спросила она Ванечку.

      Они пошли по аллее на Желябова, а потом свернули на Невский проспект. Прохожие спешили домой и по своим делам, а Маша, оперевшись на Ванечку, шла неспешно, аккуратно переставляя ноги. Лямка рюкзака съехала на локоть, но ей было невдомек.

      – Что собираешься делать? – спросил Ванечка. – Что там тебе Шалтай навешал?

      – А что я могу делать?

      – Ты же после встречи с ним заикаешься, а не от ментов.

      – Я стала заикаться на допросе, – отозвалась Маша. Хотелось создать иллюзию максимального равнодушия к Шалтаю. Не быть тряпкой, которую отшили. Не показывать Ванечке, как важен Шалтай. Наверное, так же как она сама для Ванечки. Его от этого чужого чувства подташнивало.

      – Не заливай, я же вижу. – Ваня провожал глазами проплывавшие мимо машины.

      – Я ему обрисовала все это. Он сообщил, что Лиза в коме. И все на том.

      – Да ну?

      – Так, а чего еще? Мы с ним не закадычные друзья, чтобы лясы точить.

      – Но он мог бы тебе еще там, в «Молоке», все объяснить. Его не интересовало, каково тебе было в этот момент?

      – Я думаю, он был в шоке от произошедшего.

      – А я думаю, он ублюдок, от которого тебе