Ловля молний на живца. Татьяна Млынчик

оттеснили от дверей молоденькие парни в погонах, и Маша просто стояла в толпе и смотрела на ступеньки, ведущие ко входу в «Молоко». По ним то и дело взбегали и вновь сбегали вниз сотрудники клуба, милиционеры. Потом подкатила скорая, но не остановилась возле входа, а заехала в арку, очевидно, к заднему выходу. Люди, трущиеся рядом с Машей, продолжали пить пиво и обсуждали происшествие.

      – Обдолбалась подружка!

      – Таких в Джанелидзе квартируют.

      – Зачем было прерывать концерт, я не врубаюсь?

      – Мне бабки за билет кто-то вернет?

      Тело Маши дрожало под одеждой. Больше всего хотелось развернуться и побежать по улице Бакунина, спрятаться, посидеть в тишине. Переждать. Но тягостное осознание собственной причастности пригвоздило ее к месту. Шалтая нигде не было. Он остался с Лизой внутри. Мокрый асфальт переливался в свете уличных фонарей. К рассасывавшейся кучке посетителей клуба подошел мужчина в пальто.

      – Вы Мария? – обратился он прямо к ней. А когда она сделала шаг навстречу, взял за предплечье. И повел в обход толпы, но не в клуб, как ожидала Маша, а к припаркованным чуть поодаль автомобилям. Открыл дверцу одного из них, белого, простого, без мигалок и надписей, вынул с переднего сиденья кожаную папку, принялся расстегивать ее по периметру.

      – Моя фамилия Кубик, я оперуполномоченный уголовного розыска. Давайте я перепишу ваши данные, нам надо будет встретиться на днях.

      Уголовный розыск… Вообще, ментов Маша опасалась. Иногда во время пьянок во дворах в окрестностях Невского к ним подкатывали милицейские курсанты неряшливого вида, почти ровесники, только в форме, с погонами. Они тыкали корочками в бордовом картоне, упоминали несусветные указы и неизменно требовали деньги за распитие алкоголя на улице. Триста рублей. Пятьсот. Сто пятьдесят. Сколько наскребут школьники-алкаши. В случае неуплаты, грозились забрать в отделение, покачивая дубинками, пристегнутыми к серым штанинам. Если ребята вовремя не успевали смыться, оброк приходилось платить. Кому нужны приводы и проблемы с родителями? Сейчас она была настолько обессилена, что ей хотелось ухватиться за шерстяной рукав ментовского пальто, разреветься и выложить этому комиссару Каттани все как на духу. О многочисленных ударах током, о невозможности понять, что это, черт подери, бродит по ее телу. Приникнуть к клочку мира, в котором существует подобие логики, где люди выполняют последовательную цепочку действий из кем-то написанной инструкции, знают, что делать, что говорить… Как клоп, запрыгнуть внутрь этого пальто и схорониться в понятной темноте до конца времен.

      – Можете кратко описать, что случилось на концерте? – спросил он, щелкнув ручкой.

      – Народ стоял у сцены, там сильно толкались, и в итоге попадали… Свалка началась. Я тоже упала… Когда свет зажгли, все встали, кроме Лизы… Что с ней? – тихо спросила Маша.

      – Мы как раз пытаемся это выяснить. Паспорт с собой?

      – Ученический.

      Он записал ее данные и попросил расписаться. Она хотела еще раз спросить, умерла ли Лиза, но струсила. Маша не соображала, можно ли задавать