Приют для бездомных кактусов. Сухбат Афлатуни

еще человек шесть приехало, кто из восемьдесят третьего, один даже из семьдесят восьмого, хотя наша девятиэтажка тогда только строилась. Ладно, пришел наконец лифтер, поковырялся; сказал – отключил. А на следующее утро…

      Раннее утро, комната. Стрекот сверчка. Под пологом из марли лежат Кадыр и Машхура. Кадыр мрачно разглядывает марлю.

      – Я так не могу больше. Давай уедем. Поедем в горы, как люди. Пусть эти себе живут как хотят.

      – А родителей – тоже в горы возьмем?

      – И родителей. Они тоже еле держатся. Слышала, как мать вчера ночью плакала?

      – А этих – здесь оставить?

      – Да, пусть тут сидят.

      – А если они потом нас обратно не пустят?

      – Как не пустят?

      – Ну вот когда вернемся, и не пустят. Места мало, им тоже тесно. Потом ходи доказывай.

      Кадыр уткнулся небритым подбородком в подушку:

      – Сколько раз я думал о детстве… Так хотел туда вернуться! А теперь оно само ко мне… Поедемте все-таки в горы, а? Чимган, Бельдерсай, воздух, тишина…

      – А вы знаете, во сколько проживание обойдется?

      – Мы в детстве всей семьей туда ездили, и ничего.

      – Так это когда было! А наших гостей кормить, одевать на какие деньги, вы об этом подумали? Рано-опе с первого этажа повезло, к ней уже взрослая Рано-опа приехала, она ее сразу в кафе пристроила…

      – Что всё «деньги, деньги»… Засыпаю: «деньги». Просыпаюсь: «деньги». Давай сами просто уедем. – Придвигается к Машхуре. – В горы, куда хочешь… Только чтобы без этих, вдвоем.

      – Ну что вы делаете… Жарко… И эти сейчас услышат, уже проснулись.

      – Нет, спят еще. Всю ночь музыку слушали.

      – Ну не надо. Говорю вам, не спят.

      – Всё этот проклятый лифт… – Резко садится. – Слышите?

      – Ну что?

      – Опять зашумел!

      – Вам показалось. Его вчера лифтер приходил, отключил…

      – Значит, снова включили! – Соскакивает, на ходу впрыгивает в одну штанину. – Или сам, собака, заработал! Слышите? Опять – к нам!

      – Почему вы так думаете? Может, не к нам…

      Кадыр выскакивает в коридор.

      Из соседней комнаты на него смотрят три Кадыра. Двое, подростки, играют на курпаче в карты. Один сидит на горшке. Маленькая Машхура просыпается и зевает.

      Повозившись с замком, Кадыр выбегает в подъезд.

      – Кадыр-ака! – слышен из квартиры голос Машхуры.

      Звук остановившегося лифта.

      Кадыр бросается к дверцам и сжимает их, не давая открыться. Дверцы дергаются. Сжимает сильнее; прижимается лицом к дверцам:

      – Всё! Не выйдете!

      Из кабинки голоса: «Откройте! Откройте, что за хулиганство!»

      – Кадыр! – выбегает в подъезд Машхура, застегивая халат.

      «Откройте, здесь люди, здесь дети, вам говорят!» – колотят изнутри.

      – Не выйдете… Их нельзя выпускать!..

      Машхура, два Кадыра и маленькая Машхура пытаются оттащить его.

      Крики.

      «Жизнь