Маска для злодея. Юрий Вячеславович Ситников

А что, Орлов не захотел разговаривать?

      – Слишком ваш Орлов много о себе думает.

      – Да, – снова засмеялись девушки, – Он у нас такой. Приезжай завтра, попытай счастье с Долинным.

      – Во сколько у него занятия?

      – Подъезжай к этому же времени.

      – Четвёртый зал?

      – Нет, Долинские у нас во втором зале на третьем этаже. Удачи тебе.

      Из клуба мы с Алиской вышли в начале пятого.

      – Пойдём в кино, хочется голову проветрить.

      – Глеб, не могу, у меня в пять занятия, а мне ещё домой заскочить надо.

      Я пнул ногой снег и сунув руки в карманы.

      – Глеб, не будь ребёнком, сходим в кино на днях.

      – Конечно, – я прошёл чуть вперёд, и Алиске пришлось меня догонять.

      – В субботу повеселимся, – сказала она, обняв меня за плечи.

      – В субботу у тебя тоже будут занятия.

      – По субботам занятий нет, а даже если бы и были, у Люськи ведь день рождения. Ну, что с тобой? Улыбнись.

      – Не хочется.

      Мы остановились и посмотрели в глаза друг друга.

      – Пообещай, что в воскресенье мы целый день проведём вместе.

      – Обещаю.

      – Ловлю тебя на слове.

      – Лови, – улыбнулась Алиска.

      Мы начали целоваться, и какой-то мальчишка бросил мне в спину снежок. Тыча в нас пальцам и заливаясь смехом, он начал кричать:

      – Целуются, целуются… Ха-ха-ха…

      Я показал ему кулак. Мальчишка продолжал хохотать.

      – Глеб, наш троллейбус, – крикнула Алиса, схватила меня за руку и мы побежали к остановке.

      ***

      Придя домой с мороза, столкнувшись по привычке в темноте со шкафом и доев остатки вчерашних салатов, меня потянуло в сон. Проспал я до девяти вечера, потом отправился на кухню жарить картошку (ненавижу её чистить, но голод не тётка), сварил кофе и почувствовал себя почти счастливым. Почти – потому что для полного счастья не хватало народу. Хоть бы Люська уже прискакала, поругались бы, какое-никакое, а общение.

      В одиннадцать, наспех проглотив два заданных на дом параграфа, я отбросил учебник истории и прислушался к тишине. Вроде тихо, и в то же время, такое впечатление, что в коридоре кто-то дышит. Я реально слышал осторожный вдох и спешный выдох. Или у меня начались слуховые глюки или я слышу дыхание старого шкафа. Да нет, ерунда, разыгралось воображение.

      Шкаф! Старый шкаф. На своём веку он, бесспорно, повидал многое. Наверняка застал и Великую Отечественную, а быть может, «жил» и во время революции. Хотя нет, с Революцией перебор.

      Я вышел в коридор включил свет и открыл одну дверку. Она открылась со скрипом, словно упрекая меня в бесцеремонном вторжении на свою территорию. В нос ударил запах прошлого. Проведя ладонью по шершавой поверхности одной из полок, я увидел выцарапанную на задней стенке надпись: «Лёлик – навсегда!». Забавно, но надпись показалась мне трагичной, я решил, что сделана она была человеком, который сильно страдал. И без того отвратное настроение сделалось ещё гаже.

      Хорошо, что вернулась Люська, иначе бы я сник окончательно. С ней был Димон.

      – Чем