Маска для злодея. Юрий Вячеславович Ситников

коридорам-лабиринтам. Наконец, остановились у невысокой лестницы. Нагнувшись, и проведя рукой сбоку нижней ступени, Ден извлёк ключ.

      – Ден, ты где? – злобным эхом прогремел голос Жеки.

      – Опять! – Ден стиснул зубы, обернулся и сунул мне в руку ключ. – Вали отсюда. Резче! А ключ… Ключ оставь на полу у двери.

      Открыв, а затем, закрыв дверь снаружи, я нагнулся, бросил ключ на влажный цементный пол и стал подниматься по узким ступеням. Задний двор клуба я пересёк довольно скоро, но уже за поворотом резко остановился. Времени на размышления не было, принять решение необходимо молниеносно, и я его принял. Я вернулся и положил в карман ключ от подвала.

      Зачем? На всякий случай. Так посоветовал, или приказал, я сам до конца не понял, внутренний голос. Собирался ли я пробраться сюда в воскресенье вечером? Точно не знаю. Но наличие ключа в кармане подействовало на меня магически; ни с того ни с сего стало казаться, что я замешан в страшном злодеянии, ещё не успевшим проявить себя в полную силу.

      ***

      Ворвавшись в квартиру, Люська потребовала, чтобы я принёс из комнаты клетку Эльзы.

      – Быстрее, Глеб, ей там душно и тесно.

      – Купила мышь? – на ходу спросил я, зарулив в соседнюю комнату за клеткой.

      – Знал бы ты, скольких нервов мне стоила эта сделка. Приехала по первому адресу, какой-то чокнутый мужик суёт мне в нос обычную серую мышь. На вопрос, что это такое, отвечает: короткохвостая порода окраса агути. Я в шоке! Стою, соображаю, успею ли смыться.

      Я принёс клетку, поставил её на пол, открыл дверцу. Люська достала из сумочки маленькую картонную коробку с несколькими дырочками.

      – Мышь хоть жива?

      – Не каркай! Жива. Во всяком случае, в лифте шебуршала. Кроме этой коробки у них ничего другого не было, а в сумке ведь не повезёшь. Э-э-эй, там, в коробке, – Люська села на корточки, постучав ногтем по картону. – Путешествие закончилось, ты дома.

      Когда она открыла крышку, я прищурился. Первые пятнадцать секунд ничего не происходило, и я решил, что короткохвостая мышь благополучно скончалась. Нет. Вскоре увидел чёрный носик, усики, а чуть погодя мордочку целиком.

      – Иди в клетку, – Люська поместила грызуна в клетку Эльзы и просунула палец между прутьев.

      – Похожа на Эльзу, как две капли.

      – Внешне да, – уклончиво ответила Люська.

      – А внутри она робот?

      – Глеб, это самец. – Люська произнесла это настолько тихо и осторожно словно боялась, что мышь, услышав её слова, совершит какой-нибудь необдуманный поступок.

      – Да какая разница: самец или самка. Короткохвостая же и окрас подходящий.

      – А если мышь собираются купить для разведения потомства?

      – Брось. Кому в голову придёт мысль разводить мышей?

      – Не скажи, всё-таки редкость.

      Я смотрел на вялую мышь и вспомнил Эльзу. По всей видимости, вялость и нерасторопность это особенность породы. Обычные мыши куда проворнее, бегают, озираются, перебирают лапками; носик у них постоянно морщится от принюхиваний. А эта стоит и не двигается.

      – Ей сколько лет? – спросил я у Люськи. – Она завтра не умрет?

      – Сказала