Маска для злодея. Юрий Вячеславович Ситников

сорок ехать. А ты?

      – Я у тётки через остановку. Опа! – внезапно его глаза сузились, а на лице появилась ехидная ухмылка. Он смотрел куда-то вдаль, при этом потерял ко мне всякий интерес. – Покедова, Глеб, ещё увидимся.

      – Слушай, я хотел спросить…

      – Не сейчас. Теперь я занят.

      Когда низкорослый парень, боязливо озираясь по сторонам, поднялся по ступенькам, Жека сначала толкнул его в плечо, а потом с силой сжал запястье.

      Парень согнулся.

      – Жека, хорош.

      – Ты конкретно попал, чувак. Давай, двигай. Двигай, говорю.

      Они скрылись за дверью, а я, потусив с минуту на пороге, решил забежать к Долину. Совсем вылетело из головы спросить у Алекса, во сколько начинаются занятия.

      До узкого коридорчика оставалось метров пять, когда я услышал голос Жеки и Долина. Потом шаги, невнятное бормотание низкорослого парня и снова грубое: «Давай, двигай вперёд».

      Я выглянул из-за угла, коридор пуст, но в самом его конце были слышны шаги. Там, за приоткрытой дверью находилась лестница, и вела она в подвальное помещение. Это я понял, когда вплотную подошёл к приоткрытой двери, коснулся ручки, заглянув в небольшой мрачный предбанник. Шаги стихли, внизу слышался возбужденный голос Жеки, но нельзя было разобрать, о чём он говорит.

      Я начал спускаться по металлической лестнице, когда громко вскрикнул низкорослый парень. И сразу вслед за этим последовали глухие удары. Его били – эта мысль не подвергалась сомнениям. Я быстро спустился по лестнице, миновал выложенную плиткой площадку и замер у поворота в соседнее помещение. Там ярко горел свет, шум от побоев и резкие вдохи низкорослого парня слышались теперь намного отчётливей. Мне казалось, удары наносит Алекс, но вскоре Долин сказал:

      – Хватит с него, Жека. Остановись.

      – В воскресенье добавим, – в голосе Жеки слышалось презрение и брезгливость.

      – Пошли, – сказал Алекс.

      Я рванул назад, забежал в глубокую нишу (в ней оказалось еще две двери) и прижался спиной к стене.

      – Его бы попридержать до воскресенья надо, – сказала Жека. – Как бы ни сбежал.

      – Этот не сбежит. Ден, ты ведь не сбежишь, да?

      Ден что-то пробормотал в ответ и затих.

      – Правильно, лучше без шуток. В воскресенье в одиннадцать вечера как штык на этом же месте. Заседание Синедриона начнётся ровно в полночь.

      Ден промолчал.

      – Готов, – засмеялся Жека. – Здесь его оставим?

      – В себя придёт, умоется, сам свалит. Всё, уходим.

      После того, как тишина поглотила шаги и наверху хлопнула металлическая дверь, я выдержал для верности минуты полторы и вернулся на площадку. Яркий свет в соседней комнате погас, сейчас там горела тусклая лампа; переступив порог, я увидел лежавшего на полу Дена. Лицо в крови, ноги поджаты в коленях, левая рука вытянута и неестественно выгнута.

      Я думал, Ден без сознания, но подойдя ближе, заметил, что у него открыты глаза. Стоило мне сесть на корточки, как Ден засопел, начал быстро моргать, предприняв попытку подняться.

      – За что они тебя так? – я хотел ему