В бессердечном лесу. Джоанна Рут Мейер

и оглушительно. По пути снова попадаются фиалки… или это те же? Нет, быть того не может. Но тут я вижу рваную ленту Авелы, трепыхающуюся на кусте.

      Меня сковывает страх. Уже почти стемнело. В темноте мне Авелу не найти. Я даже дорогу домой не найду! Сирена споет. Скует меня музыкой, сломает серебряными руками и бросит на поглощение земле.

      – АВЕЛА!

      Но ответа нет. Я захожу глубже в лес, топча ногами фиалки. Их аромат цепляется за меня – до того сладкий, что вызывает тошноту.

      Я бегу наперегонки с заходящим солнцем и собственной пульсирующей паникой; деревья дергают за одежду, ветки царапают шею и лицо. Даже если бы я знал дорогу домой, то не вернулся бы туда без сестры. Я не брошу ее умирать в этом Богом забытом месте.

      Солнце почти зашло, когда я выбегаю из-за деревьев на небольшую поляну с одной-единственной светлой березой посредине. Остатки заката окрашивают небо алыми брызгами, но этого света хватает, чтобы увидеть голубое пятно у основания березы.

      Я кидаюсь к нему, из горла вырывается крик:

      – Авела!

      И тут береза шевелится.

      Боже мой…

      Это вовсе не береза.

      Над моей сестрой склонилась сирена, ее зелено-желтые волосы струятся на неподвижное тело Авелы, голова увенчана короной из роз.

      Я бросаюсь к Авеле, думая лишь о том, что нужно отобрать ее у сирены. Из земли стремительно поднимаются корни и сбивают меня, обвивая ногу.

      Стоит мне моргнуть, как рядом появляется еще одна сирена – высокая и серебристо-белая – и оттягивает первую от моей сестры. Они шипят друг на друга: одна с розами в волосах, другая с фиалками. Они похожи и в то же время нет – монстры одной крови.

      – Оставь ее, – цедит сирена с короной из фиалок, та самая, что убила всех пассажиров в поезде. – Оставь ее мне.

      Ее голос похож на порыв ветра среди мертвых деревьев.

      – Я первой ее нашла, – шипит вторая. – Ее душа моя.

      – Я принесу ее нашей матери как искупительную жертву.

      – Ты поздно вернулась. Она разозлится.

      Сирена с фиалковой короной рычит. Ее зубы блестят как кости.

      – Поэтому я и должна забрать ребенка.

      – Он тебя не спасет.

      По поляне проносится ветер, взметая волосы сирен вокруг плеч и листья вокруг их колен. Тем временем Авела не двигается, а я не могу дышать, не могу дышать, вдруг она уже мертва?

      – Ты и так заслужила мамино расположение, – говорит сирена с фиалковой короной. – Что для тебя одна душа?

      – Я понимаю, почему мама тебя презирает. Ты глупая. И слабая.

      Сирена с розами в волосах проводит когтями по оголенной руке сестры, и из ран сочится темная жидкость. А затем разворачивается и скрывается в лесу.

      Корень отпускает мою ногу. Я спешно встаю и бегу к Авеле.

      Сирена с фиалковой короной поворачивается ко мне и быстро, как змея, хватает за горло. Я кряхчу и извиваюсь в ее руках, мои ноги болтаются в воздухе. Царапаю ее ладони, чтобы высвободиться, но она сжимает меня крепче и крепче. Я не могу, не могу дышать!