Пацаны, не стреляйте друг в друга. Владимир Колычев

кивнула женщина. – И Нонна ничего не видела...

      – Ясно.

      – А Грецкого выпускать надо.

      – Что-то я не понял, – нахмурился Марк. – Вы сейчас за кого хлопочете, за Настю или за Грецкого?

      – И за Настю, и за него...

      – Этот подонок дочь вашу пытался изнасиловать.

      – Ну почему сразу насиловать? – возмущенно вытянула губы Екатерина Михайловна. – Поговорить он с ней просто хотел...

      – После таких разговоров обычно дети рождаются, – саркастически усмехнулся он.

      – И дети будут, со временем. Мы с отцом детям всегда рады. Если от законного мужа...

      – Какой законный муж?

      – Не будет же Настя век в девках сидеть. Замуж рано или поздно выйдет.

      – Разумеется... Но не за Грецкого же?

      – Почему не за него? Он парень видный, родители у него хорошие... А ты чего, лейтенант, побледнел? – с нахальной хитрецой во взгляде улыбнулась женщина. – Все-таки нравится тебе Настя...

      – При чем здесь это? – смутился Марк.

      – И ты парень видный... Но милиционер...

      – А что здесь такого?

      – Опасная работа. Убить могут... Жену вдовой оставить можешь...

      – Это вы о чем?

      – Да о том... Оставил бы ты Настю в покое, добром прошу!

      Просила она добром, но вопрос был поставлен резко. Марк нервно закусил губу, глядя вслед уходящей женщине.

      А спустя четверть часа к нему пожаловали родители Антона Грецкого.

      Отец маленький, худенький, в плохеньком пиджачке, но на машине, да на какой. Новенькая «Лада» «девятой» модели, мечта любого советского мужчины. Мать – крупная дородная женщина с высокой прической и нелепой гирляндой бус на красной от волнения шее. Она явно изображала из себя городскую фифу, но ее манера одеваться выдавала в ней глупую мадам деревенского пошиба. Цветастый крепдешиновый сарафан, туфли сорок третьего размера на высоком толстом каблуке, пухлые пальцы рук сплошь в золотых перстнях и кольцах. В довершение картины – огромные и старомодные солнцезащитные очки.

      Женщина пыталась нести голову высоко и гордо, но из этого ничего не выходило, поскольку на каблуках она ходить не умела, спотыкалась на каждом шагу. Чтобы сохранить равновесие и не упасть, ей приходилось смотреть под ноги, отводить в стороны руки. Она была похожа на заносчивую элитно-породистую корову, по собственной глупости угодившую на скользкий лед.

      Марк наблюдал за ней со ступенек клубного крыльца. Не только интуиция подсказывала ему, что эта женщина приехала за своим непутевым сыном. На это указывал и холодный расчет. Екатерина Михайловна говорила, что родители у Антона Грецкого хорошие. А как они могут быть плохими, если у них такая машина и столько золота?..

      Женщина подошла к нему, покачнулась, восстанавливая равновесие. Грозно нахмурила брови.

      – Вы – лейтенант Панфилов?

      Как же несуразна она была в своем абсурдном гневе!

      – Допустим, – с трудом сдерживая наползающую на губы усмешку, отозвался Марк.

      – Агата Никаноровна Грецкая! – представилась она с таким видом, как будто была, по меньшей мере, секретарем ЦК КПСС.

      – Сына