Неудобная женщина. Стефани Бюленс

на тумбочке позади стола, – улыбнулся он. – Мой отец входил в окружной совет. Он часто говорил о вашем отце – какой он прекрасный полицейский. Его ждет блестящая карьера, уверял он. Но затем ваш отец неожиданно ушел в отставку, верно?

      – Да, это так.

      – Как у него дела?

      – Он умер. Месяц назад.

      Перед глазами пронеслась сцена похорон. На кладбище почти никто не пришел – по большей части старые полицейские, которые с почетом вышли на пенсию. Лишь только отзвучали последние молитвы, они направились к своим машинам, а у могилы остались только я и моя любовь к нему.

      – Мне очень жаль, – сказал Миллер. – Мой отец умер три года назад. Это тяжело.

      – Да.

      – Мне правда очень жаль, – повторил он.

      Он явно о чем-то задумался. Но о чем – не сказал, а я не стала спрашивать.

      – Что ж, до свидания, – сказал он.

      – До свидания.

      Я думала, этим все и кончится, но он позвонил мне через час.

      – Мне нужен пожиратель грехов, – сказал он. – Грехов у меня, правда, нет, но есть проблема.

      – Какая?

      – Вам лучше это увидеть.

      Он продиктовал мне адрес и добавил, что это срочно. Миллер хотел, чтобы я тут же к нему приехала. Я ответила, что заеду после обеда.

      И сдержала слово.

      У Миллера был большой дом в Беверли-Хиллз. В испанском стиле, с красной черепичной крышей. У дома были припаркованы «БМВ» и «Бентли». Я позвонила, и дверь тут же открылась.

      – Добро пожаловать, – сказал он.

      Он успел снять пиджак с галстуком и теперь был одет в черные брюки и белую рубашку.

      – А я ознакомился с вашей биографией, – заметил он, провожая меня в комнату рядом с прихожей. – Вы проработали в полиции десять лет. В рекордные сроки стали сотрудником уголовного розыска. Самый молодой полицейский за всю историю отдела. А затем вы ушли из полиции. Почему?

      Причин было много. Я никогда не была особенно хороша в интригах. Чем выше я поднималась, тем осторожнее мне приходилось себя вести. Я слишком часто видела, как пренебрегают обязанностями, сорят деньгами, закрывают глаза на непрофессионализм, особенно если это твои друзья. С каждым годом объем бумажной работы рос как снежный ком, и приходилось все дольше сидеть за столом и заполнять какие-то необходимые бланки. Мне нравилось работать в поле. А в итоге я оказалась привязана к кабинету, точно банковский работник.

      Но проблемы были не только в отделе.

      Разочаровывала вся система. Обвинение сливало перспективные дела. Судьи игнорировали важнейшие улики. И так раз за разом, а в результате опасные люди могли безнаказанно творить злодеяния. Правосудие хорошо работает только в кино.

      Я поделилась этими мыслями с отцом. Он невесело ответил: «Значит, пора уходить. Иначе в конце концов станешь плохим полицейским».

      Его слова стали последней каплей. Я боялась, что, если останусь, мне уже не стать тем полицейским, каким был мой отец.

      Но я не собиралась сообщать все это Миллеру, так что я выбрала другую причину из списка.

      – Просто устала от того, что не могу предотвратить преступление, – ответила я. – Если