Река жизни. Владлен Петрович Шинкарев

мать, забегая часто в зал, раскрасневшаяся от горячих плит, всё время спрашивая:

      – Ну, как ты? – я вальяжно отвечал: «Да ничего, жить можно». В такой же спешке мать накормила меня манной кашей. Подала компот, твердя одно и тоже:

      – Быстро кушай, иди в скверик и жди меня там!

      Всё это напомнило мне: это хорошо, это плохо, надоедливое «можно – нельзя» и постоянные поучительные реплики, от которых я постепенно стал избавляться.

      Предупредив мать, я вышел из такого грозного заведения, кстати в весёлом настроении, что удалось подкрепиться, уселся напротив школы и стал наблюдать за сборами учеников, пытаясь отгадать своих одноклассников, с которыми мне предстояло пройти нелёгкий путь зрелости и возмужания.

      Первый раз в своей короткой жизни мне захотелось явиться в школу вовремя.

      А здесь как назло мать задерживается, уже построение линейки, а её всё нет и нет!

      Я стал раздражённо ходить по аллее, выглядывая её. Смотрю, она бежит напрямик между деревьев. Среди деревьев развевается её платье, а шёлковая шаль вот-вот зацепится за ветку какого-нибудь дерева. Она хватает меня за руку, и мы вбегаем в школьный двор.

      Я безумно первый раз в жизни обрадовался, что не опоздал в школу. Пристроившись во втором ряду на последнем месте, так и простоял, как сиротинушка, всю линейку никем не замеченный, без лишних слов и взглядов. Когда все разбрелись по классам, я оказался по привычке на последней парте. И здесь классный руководитель, она же преподаватель литературы и русского языка объявила:

      – У нас новенький, давайте знакомиться!

      Все развернулись в мою сторону и стали снисходительно меня рассматривать, как бы оценивая – что за гусь лапчатый!

      Русачка назвала моё имя и фамилию, при этом подчеркнув мои успехи за предыдущие годы учёбы, обескуражив меня окончательно тем, что всё знает обо мне со слов бывшего моего классного руководителя. В заключение своей речи, не давая мне опомнится, вдруг заявила:

      – Теперь у нас в классе горючая смесь такая, что никто нам не позавидует.

      Она не только взглядом, но и руками указала на верзилу, сидящего на первой парте в третьем ряду, а потом на меня. Она стала требовать, чтобы Олег Петров убрал с прохода ноги, так как они мешают ей приблизиться ко мне и поговорить более рассудительно о моих знаниях в области литературы.

      Олег встал из-за парты и, стоя как клоун скорчил рожу, пропуская возле себя литераторшу.

      Приблизившись ко мне, уже в более любезном тоне спросила, что я читал на летних каникулах по школьной программе?

      Не зацикливаясь на школьной программе, я стал перечислять произведения Толстого, Куприна, Бунина, Ахматовой, Горького, Достоевского, Твардовского, последним упомянул стихи Есенина.

      – Молодой человек, начнём со стихов Есенина, что вы нам прочтёте?

      «Письмо матери» – вымолвил я, вдыхая нежный аромат духов:

      Ты жива ещё, моя старушка?

      Жив и я. Привет тебе, привет!

      Пусть струится над твоей избушкой

      Тот