Небесный остров Морио Хирано. Айко Таката

а я не верил им. Я и сейчас при всей своей любви и уважении к родителям им не верю. Я думаю, бабка ненавидит людей, а детей особенно. Она относится ко мне подобным образом еще и потому, что злится – ведь ее сын, в одном котором она души не чаяла, мертв, а я жив. Мне кажется, это ужасно несправедливо с ее стороны. В конце концов, это же не моя вина. И мне ведь тоже больно.

      Повсюду в мире этим утром тишина и спокойствие. Только не в моей душе. Я чувствовал, как в ней назревает буря. Вокруг все застыло и выглядело плоским. Словно дешевые декорации в сельском театре, подумал я. Мир, в отличие от меня, еще не пробудился. А я и не засыпал толком. Я всегда где-то между. Между этим миром, в котором все кажется не таким, и тем, в котором все так, как надо. Да только беда, я лишь на треть могу быть и там, и тут. Даже больше здесь, чем там. По какой-то неясной для меня причине я нигде не могу быть полностью и полностью собой.

      А на черном, прогнившем насквозь от бесчисленных дождей деревянном столбе, поставленном на границе двух половин сада – одна половина «смотрит» на улицу и обращена к миру, другая олицетворяет некую скрытую от посторонних глаз, тайную жизнь нашей семьи, – тихо позвякивает связка бронзовых колокольчиков, привезенная отцом из путешествия на Тибет. Это было, когда я еще не родился. А потом я забил гвоздь и повесил колокольчики на столб. Чтобы иногда вспоминать. И однажды, возможно, навсегда забыть…

      О гибели родителей мне сообщила бабка. На свете нет кандидатуры для этого более неподходящей. В том году мне исполнялось шесть лет. Всего шесть лет. Или целых шесть лет. Почему-то многие склонны полагать, что ребенок в таком возрасте мало что понимает и обо всем очень быстро забывает. Живет, так сказать, от мгновения к мгновению, не способный толком понимать и соединять события в причинно-следственные связи. Ну это же чушь полнейшая. Словно ребенок – это какая-то милая (или не очень) зверушка с памятью в несколько секунд, как у цыпленка или золотой рыбки в аквариуме. Может, конечно, у кого-то оно так и есть, но вообще все совсем наоборот. Именно дети все чувствуют и понимают, пусть и не могут многое облачить в слова. Но что хуже всего, события, произошедшие в детстве, запоминаются на всю оставшуюся жизнь. Они до конца с нами. Даже более того, я думаю, они формируют нас. Взрослые, бывает, сознательно что-то игнорируют, о чем-то впопыхах забывают. У ребенка такого быть не может. Ребенок полностью присутствует в каждом моменте своей жизни, но не блокирует действительность, не подавляет свои чувства и не подделывает свои эмоции. Всему этому он научается, когда становится взрослым. Так от него требует этот мир, который не приемлет правды в большинстве ее проявлений.

      Глухо стукнула о стену дверь – шурша одеждами, еще не такая сморщенная и седая, бабка влетела в комнату и рухнула на пол рядом со спальным местом сестры. Да, тогда у меня была сестра. Старшая. Я тут же проснулся и почувствовал себя разбитым и очень печальным. Я щурился в темноте, силясь разглядеть часы на стене, но тщетно. В глазах плыло, в носу и глотке саднило.