Цифровое Чистилище. Роберт Андреевич Оболенский

Собрал материалы, убрал всё в конверт.

      – Да, вот такие дела, приятель. Вновь печаль, вновь расставание, – хлопнул себя ладонью по бедру. – Ну, что?! Погнали, девоньки, – поднялся, бросил серьезный взгляд на Ренди, – ты за старшего.

      Убрал конверт в дорожную сумку, туда же отправил блок сигарет и бутылку скотча. Пару рубашек, три майки и упаковку белых носков.

      У двери остановился, бросил дорожный мешок у тумбы, накинул куртку. Присел на дорожку и собрался с мыслями, окидывая студию взглядом. Вдруг резко вскочил, словно хозяйка, вспомнившая об оставленном на плите молоке. Добежал до рабочего стола, достал выключенный пейслайн. Убрал в карман и, еще раз убедившись, что всё на месте, поспешил на встречу с Кляйном.

      Выйдя на улицу, огляделся. Подошел к автомату со свежей прессой и купил утренний номер «Готэм Пост». На первой странице красовалось фото мертвого мужчины. Руки неряшливо раскинуты, женщина с прикрытым ладонью лицом на заднем фоне. Раскрыв газету, он бегло пробежался по тексту:

      «Главный редактор „Нью-Йорк Дейли“ был найден мертвым… на тротуаре… возле здания редакции… причина смерти… падение с семьдесят четвертого этажа… Ведется расследование».

      Свернув газету, покачал головой. Сунул сверток под мышку и поспешил к бару за углом.

      Глава 3 У Дженис

      Вечер вторника собрал у Дженис немногих, лишь тройку постоянников, молодую парочку, что больше жалась друг к дружке, чем пила, да старика Хуана, который ходил в заведение как на работу и всегда занимал столик у входа. Эндрю ответил кивком на приветствие старожила и направился к сидящему в конце барной стойки Кляйну. Они обменялись рукопожатиями, он сел справа.

      – Не изменяешь старым привычкам?

      – Сам знаешь, я к электронным версиям холоден, – положил газету на стойку, развернул к себе широким краем.

      – Есть такая испанская шутка.

      – Есть такая русская песня, – перебил его Питерс и сложил газету вдвое.

      – Ну-ка!

      – «Мы своих не меняем привычек, вдалеке от родимых домов», – достал из заднего кармана первую записку Брукса, вложил в газету и придвинул к Кляйну. – Ознакомься!

      – Это всё?

      – В рюкзаке моем сало и спички. И Тургенева восемь томов, – не замечая вопроса, ответил Питерс. Нарочито медленно снял дорожный мешок и поставил в ноги.

      – Тургенев, думаю, интересное чтиво, – поправив волосы, отметил Кляйн.

      – Еще какое, уж поверь!

      – Но мне достанется лишь синопсис?

      – Не моя воля, – сухо бросил Эндрю и отвлекся на подоспевшего бармена.

      – О, какие люди! – на помятом лице играла улыбка. – Что пить будете?

      – Мне как обычно, – ехидно ответил Эндрю.

      – Ах, как обычно! – картинно скрестил руки бармен и посмотрел на старика Хуана на другом конце стойки, обвел пальцем двоих и крикнул: – Им как обычно! Охрана, выкиньте их к чертовой матери отсюда!

      Старик расплылся в улыбке, обнажив щербатые зубы, и поднял свой бокал в приветствие.

      – Да, мы тоже скучали по тебе,