Ревущая Тьма. Кристофер Руоккио

Форма Красного отряда им не шла – я заметил одну женщину, оторвавшую рукава, чтобы демонстрировать покрытые ниппонскими татуировками руки. Некоторые не застегивали мундиры, а иные и вовсе их не носили. Кто-то наряжался в повседневную одежду. Атмосфера на «Мистрале» царила расслабленная, даже несмотря на явную озабоченность некоторых членов экипажа.

      – Лорд, нам опять готовиться к заморозке? – спросил один солдат. – Мы только из нее вышли!

      – Говорят, мандари хочет вернуться? – окликнула меня женщина – судя по акценту, одна из джаддианских альджани.

      Я и хотел бы дать им ответ, но вынужден был промолчать.

      Мы прошли по мостику над трюмом, просторным отсеком, занимавшим почти треть площади корабля. Потолок изящно выгибался и вибрировал от мерного гула расположенных выше термоядерных реакторов. На переборке слева от нас висело больше десятка военных штандартов с гербами отрядов, норманских фригольдов и даже одного имперского дома. Был среди них и золотой штандарт адмирала Вента. С него по-прежнему дерзко, несмотря на гибель хозяина, глядел черный восьмикрылый ангел. Прямо перед нами располагался центральный шлюз, ведущий к мостику на противоположном конце корабля.

      Сиран дожидалась нас на правом борту в достаточно просторном помещении, служившем одновременно и комнатой отдыха, и столовой. Она была не одна. На диванах и за игровой станцией разместилось еще с дюжину солдат, наверняка недоумевающих, зачем им возвращаться в фугу сразу после пробуждения.

      – Получай, паскуда! – Рассмеявшись, женщина в форме шутя стукнула подругу, обыграв в какую-то игру-симулятор. – Получай!

      – Эй, потише! Комендант идет!

      Когда я вошел, смех стих до уровня шепота. Все присутствующие почувствовали себя незваными гостями. Краем глаза я заметил, как двое солдат выскользнули в коридор, а еще один переместился в столовую.

      Сиран с Эмеша сидела у голографической панели, имитирующей вид из иллюминатора на оранжевую планету. Изображен был даже шрам на месте города Сурена, касающийся границы света и тени. Корабль как раз входил в ночную зону. Завидев меня, Сиран улыбнулась и отставила кружку. Если она и плакала, то слез я не видел. Она всегда предпочитала короткие стрижки, но теперь вовсе сбрила волосы, и ее коричневая кожа блестела в свете люминесцентных ламп.

      Не произнося ни слова, я подошел к ней и, склонившись, обнял. Все молчали, лишь издалека слышалось чье-то неловкое шарканье. Я отпустил Сиран, и та встала, положив руку мне на плечо.

      – Ты в порядке? – спросила она спустя несколько секунд.

      – Я-то? – едва не усмехнулся я. – А ты в порядке?

      Ее рассеченная ноздря напомнила мне о Гхене, и я невольно отвернулся.

      – Отавия сказала, что ты там был, – ответила она, не убирая руки. – А я была ледяным кубиком.

      Прикусив губу, я сказал:

      – Да. Но он был твоим…

      Кем? Любили ли они друг друга? Я ведь этого не знал и никогда об этом не спрашивал. На Эмеше их перевели в блок с заключенными, и мы виделись лишь