Заметки о Священном Писании. Порфирий Юлианович Цельс

врачи, дипломаты, педагоги, полицейские. Можно предположить, что Всевышний дал потачку религиозным пастырям в расчете на их само собой разумеющиеся высокие моральные качества. Но это было бы с Его стороны проявлением наивности, а я не решаюсь подозревать в ней Создателя. Будучи Сам выше норм человеческой нравственности, Он осторожно допустил, по-моему, такую возможность и для духовных пастырей, тем самым приблизив их к Себе и возвысив над овцами. Для христианских пастырей второе десятисловие формально утратило актуальность, но допущение им (по умолчанию) возможности безнравственного поведения было с удовлетворением впитано всеми фибрами пастырских душ. Когда овцы осознали, что их батюшки и владыки слишком рьяно пользуются упомянутой возможностью, возник протестантизм. Из вышеизложенного также следует, что при чтении Св. Писания надлежит обращать внимание не только на смысл высказывания, но и на то, к кому оно обращено. Это, разумеется, вызывает дополнительные трудности в толковании.

      О переводах

      «Я давно уже ясно усмотрел, – делится наблюдениями И.В.Гёте, – что ни один человек не понимает другого вполне, что никто под теми же самыми словами не разумеет того же, что и другие, и разговор или чтение книги у разных лиц вызывают различный ход мыслей [219,555]». Иными словами, сколь много надо претерпеть забот, чтоб сделать с русского на русский перевод. Тем более это касается переводов с иностранных языков. В наше время христиане читают Св. Писание, как правило, на своем родном языке, в лучшем случае – на церковно-славянском, латинском, греческом, считая при этом, что хороший перевод адекватно отражает смысл речей, произнесённых на древнееврейском или арамейском языках Моисеем, пророками, Иисусом Христом, апостолами. Получить же хороший перевод не так-то просто. «Сплошной позор – вот точное наименование качеств и количества русской переводной литературы древних [39,186]», – возмущается В. Розанов. Но не только русские переводы вызывают нарекания. «Позднейшие научные исследования показали, что „Перевод семидесяти толковников“ (Септуагинта) был выполнен совершенно неудовлетворительно [40,392]», – высказывает неудовольствие известный английский философ Б. Рассел. Хотя чего стоят эти научные исследования в свете сообщения Святого Иринея Лионского [54,206], подтверждённого впоследствии Святым Исидором Севильским, о том, что «толковники были посажены поодиночке в отдельные помещения, однако действием Святого Духа они перевели всё так, что в каждой рукописи всё вплоть до порядка слов совпало с прочими [236,431]»? Богодухновенность Септуагинты с очевидностью следует из этого сообщения; и если Святой Иероним Стридонский говорит, что «слишком долго пришлось бы перечислять, сколько всего семьдесят толковников прибавили от себя и сколько опустили [236,114]», то это свидетельствует лишь о богодухновенном исправлении ими искажений, допущенных древними еврейскими переписчиками.

      Септуагинта –