Лиля, нам кранты! Юмористические приключения. Марина Абелес

лежавший на полу рюкзак Василия. Раз копнула, два. И вдруг из него вывалился черно-серый прямоугольный предмет с кнопочками. Она его понюхала. Пах он хозяином. Поддела его лапой, лизнула, погрызла. Раздались какие-то странные гудки, и из этой черной коробочки вдруг громко донеслось.

      – Здоров, Вась! Че хотел?! – Лиля от неожиданности запуталась, лаять ей или выть, и издала стон раненного на поле боя.

      – Васька, ты что там, пьяный, что ли? – Лиля засопела, визгнула и издала какие-то сдавленные рыдания. – Вась, ты так не шути! Что с тобой? Тебе плохо? – Лиля поворачивала голову с боку на боку, прислушиваясь к звукам и громко сопя. – Я сейчас лучше приеду! – из трубки раздались короткие гудки.

      А в сарае жалобное мычанье коровы тонуло в воплях ругающихся хозяев.

      – Вась, я как посмотрю, ты не дурак только у баб под подол заглядывать! Корова подыхает, а ты – жмодина – ветеринару боишься переплатить! – от лица Василия можно было прикуривать.

      – Я сейчас из ненужного поотрываю тебе кое-че! – и его рука метнулась в сторону Любкиной головы, но не успела дать тумака, как раздалось.

      – Э, смотрите – живой! Для умирающего ты больно громко орешь!

      Любка с Василием разом развернулись в сторону входа. В дверях стоял деревенский ветеринар Тихон, держа в правой руке свой боевой тревожный чемоданчик.

      – Ты как здесь? – Василий забыл закрыть рот и так и застыл с поднятой рукой над Любкиной головой. – Мы че, тебя силой мысли вызвали?!

      – Не знаю, что у тебя в том предмете, где у обычных людей мысли водятся, но сопел и скулил ты натурально, как профессиональный покойник, – и голос Тихона зазвучал злее и раздраженнее обычного.

      – Бесовщина какая-то! Вот те крест, не звонил я тебе! – и неверующий Вася набожно перекрестился, а Любка в это время пыталась улыбаться отвисшей, плохо контролируемой челюстью.

      – Значит, мне твоя корова позвонила, пока вы тут бабьи подолы считали. Ну-ка посторонитесь – посмотрю страдалицу, – и Тихон стал осматривать замолчавшую вдруг корову.

      – Ты понимаешь, че деится? – спросил уже вполне дружелюбно Вася свою жену. Та отрицательно покачала головой. – Во дела! Теперь я че, эта, не только головную боль лечить могу, но и людей призывать?! – Василий сам очумел от своих способностей и стал чесать рыжий чуб.

      Пока корову осматривал ветеринар, Лиля воспользовалась замешательством, вернулась к своей скорой собачьей помощи животным – вылизыванию. Она облизала уже полбока Путаны, когда Тихон разогнулся, снял стетоскоп и сказал:

      – Ничего страшного. Где-то ваша дуреха сожрала дрожжи – и много. Газы у нее. Вот и раздулась и мычит с испугу. Я ей слабительного сейчас дам. К утру будет тушканчиком прыгать, – он помолчал немного и добавил: – Ну, а все-таки кто звонил-то?

      – Клянемся, не мы! – хором ответили Любка с Василием.

      – Да ну вас, дурни! – Тихон махнул на них рукой и зашагал на выход.

      – Во дела! – сказала Любка вслед