Лиля, нам кранты! Юмористические приключения. Марина Абелес

ее губы-ниточки беззвучно шевелились, и она тайком осеняла себя крестным знамением. Но на Васино предложение откликнулась с выдохом облегчения. Держать в себе увиденное более не было никаких сил.

      – Простояла я битых два часа в очереди на вход. Зашла вовнутрь, а там полумрак. Прямо начиная с дверей, на полу на подстилках несколькими рядами лежали люди. Ну как лежали! Они хрипели, шипели и даже мяукали. Их так выкручивало и ломало, руки и ноги взбрыкивались в каких-то противоестественных скрюченных конвульсиях, что такой меня ужас взял – волосы дыбом встали! – Василий с Лилей, сидящей на пассажирском сиденье впереди, синхронно посмотрели на нее через зеркало заднего вида.

      «Да вроде нет – косынка не торчит от колом вставших волос. Нагоняет страсти, наверное, как всегда!» – пронеслось у них одновременно в головах. Меж тем Пономариха продолжала свой жуткий рассказ.

      – Около каждого на полу было по церковному служителю, придерживающему лежащего. Очередь двигалась по кругу, вдоль стен храма. А над всем этим был запах ладана и голос батюшки, монотонно читавший псалтырь. Женский хор пел. Негромко так, но уверенно. И вот странно-то, пел он как будто какие-то народные песни. Слова нецерковные какие-то вовсе. Вроде бы и не слышала таких, но мотив знакомый. Может, показалось мне? – сама у себя вслух спросила Пономариха. Задумалась на секунду, потом мотнула головой, словно отгоняя какие-то мысли и продолжила: – Обогнув крУгом церковь, очередь по одному подходила к батюшке. Хрупкая такая, миловидная девушка лет двадцати, наверное, стоявшая передо мной, шагнула к кресту, протянутому священником, и прикоснулось к нему лбом. Вдруг, как из-под земли выскочили неслабой такой комплекции служки и едва успели подхватить ее под руки, как она завертелась и зашипела, стала плеваться, материться и угрожать державшим ее. А выкручивалась и мотала она этих двух мужиков по сто килограмм вообще как несерьезное недоразумение. Голова ее опрокидывалась назад с такой силой, что позвонки давно должны были вылететь. А батюшка продолжал вжимать в ее голову крест, глядя только в псалтырь и монотонно читая. Вдруг она неожиданно обмякла и, как тряпичная, повисла на руках служек. Они аккуратно донесли ее до подстилок и уложили. Наступила моя очередь. Страшно было-о-о. А вдруг… – Пономариха замолчала и с минуту смотрела в окошко на мелькавшие мимо елки и сосны.

      «Хотела обменять муки совести на божью благодать весело и без натуги, как на дискотеку сходить. Видать, не вышло», – ухмыльнулся про себя Василий.

      Пономариха наконец оторвалась от лицезрения хвойных пород и продолжила.

      – Я сделала шаг вперед, и крест рукой отца Сергия с большой силой уперся мне в лоб. И он снова начал читать молитвы. Все у меня расплылось перед глазами. Слышно было только какое-то эхо далеких и несвязных отголосков. И вдруг такая мощная… ну, волна, что ли… даже не знаю, как описать, стала бить меня нещадно. Чуть ли не отрывать от пола и устремлять куда-то ввысь. Потом неожиданно пришла пустота –