Поздний подарок. Игорь Александрович Кожухов

Не орать, пытаясь быть услышанным, не переступать через людей, не замечая их боли, а помогать им, не лицемерить и не врать. В конце концов, надеюсь, что так лучше.

      Костя поднял руку, улыбаясь, требуя слово.

      – И думаешь, у тебя это получится?

      – Думаю, да, потому что другого не хочу. – Ванька держался рукой за челюсть, которая заныла от долгого разговора.

      Вечером пришёл Иван Иваныч и, громко позвал Ваньку к столу. Но Ванька не пошёл на общий ужин, сославшись на сильную головную боль.

      * * *

      Проснулся Ванька поздно, Кости в комнате уже не было. На столе записка: «Диски в шкафу, любуйся жизнью, недоступной тебе». Записка покоробила, но время скоротать как-то надо. Открыв шкаф, он читал названия и откладывал диски. Что хотел увидеть, он сам не знал. В конце концов, взял диск из глубины шкафа и нажал, как учил Костя, зелёную кнопочку. Побежали нерусские буквы, затем иностранный разговор и начало – сюжета. Парень с девушкой разговаривают о чём-то, улыбаясь открыто и радостно, затем быстрое движение навстречу друг другу, поцелуи – и вот они уже раздетые. И уже через минуту секс, открытый, без купюр и, как показалось Ваньке, хамский. Конечно, он знал, что это такое, но так явно и бессовестно, что такого он даже не мог себе представить. Стало вдруг стыдно, что он это смотрит, и очень неудобно, словно подсматривает за чем-то личным. Он торопливо выключил CD-проигрыватель и забросил диск на место.

      «Вот это да! Что это такое, и кому принадлежит? – неприятное чувство колыхнулось в груди, словно в вонючее болото залез. – Господи, как же всё это противно.»

      Он пошёл на кухню, откуда доносилась негромкая музыка. Оказалось, Татьяна Александровна мыла посуду.

      – Доброе утро, больной. Что, настолько всё серьёзно, даже вчера выйти не смог? – она села на стул, вытянула ноги в чулках и закурила. Ванька стоял в кухонном проеме.

      – Да, но сейчас легче. – Он неотрывно смотрел на толстую струю воды из крана. Она заметила этот взгляд и выжидающе молчала.

      – А куда вода убегает?

      – Вода, гм, не знаю, наверное, в выгребные ямы какие-то или в канализацию.

      – Как это? А почему вы краны не закрываете?

      – Да я, мальчик мой, плачу за воду, и к тому же река наша такая огромная, и моя струйка в ней, как капля в море…

      – Но ведь в городе миллион человек и если половина не закрывают краны – это же какая масса воды?!

      Ванька закрыл воду и стоял, опустив голову, покрасневший и взволнованный.

      – Знаешь что, юноша впечатлительный. Это ты сначала такой скромный, добрый и обязательный. Посмотрим, что с тобой через годик будет. Пожалуй, своего не упустишь, будешь рвать и метать. Это тебе здесь, а не там. Здесь тебя жизнь заставит, а если нет – затопчут тебя люди и обстоятельства, запомни это, если хочешь хорошо здесь устроиться.

      – Да не хочу я жить в этом вашем городе и никогда не хотел! А если вам нравится, оставайтесь с Богом, процветайте. Только однажды выбраться уже, наверное, не сможете из этой вашей любимой – ямы… Простите, если что.

      Ванька