Когда мы покинули Кубу. Шанель Клитон

одного из тех планов, о которых я упоминал.

      – И о которых в ЦРУ ничего не знают?

      Эдуардо, кивнув, поворачивает ключ в замке зажигания. Машина трогается с места.

      – Зачем так много взрывчатки?

      Он коротко усмехается.

      – А ты как думаешь?

      На Кубе мы не боялись использовать насилие для достижения наших целей. Мы хотели произвести революцию и никакими средствами не пренебрегали. Но здесь не Куба, и если Эдуардо, находясь в Соединенных Штатах, решил применить динамит или устроить заговор за спиной у ЦРУ… он поступает явно неумно.

      – Ты ведь не собираешься пустить такой «груз» в ход на территории этой страны?

      – Я сам ничего не собираюсь делать. Я всего лишь играю роль посредника. За определенную плату.

      – Но эта взрывчатка – она хотя бы для Кубы?

      – Для того чтобы привлечь внимание американцев и заставить их включиться в борьбу, есть другие способы.

      – Нельзя настраивать Америку против себя, – предостерегаю я.

      – Америку ты предоставь мне. А твоя задача – привлечь и удержать интерес Фиделя.

* * *

      Машина останавливается перед нашим домом. Мне хочется прямиком отправиться в постель. Я сержусь на Эдуардо и на саму себя за то, что согласилась с ним поехать. На Кубе он часто поступал опрометчиво и здесь, как видно, не поумнел.

      А я уже потеряла вкус к неоправданному риску.

      – Беатрис!

      Запнувшись при звуке собственного имени, я встречаюсь взглядом с отцом. Он в костюме и с ключами от машины стоит у дверей. Неужели собрался в контору? Сейчас, наверное, часов пять утра – не больше. Все остальные наверняка еще спят.

      – Где ты была?

      Твердость отцовского голоса для меня непривычна. Он всегда был человеком строгим и не раз говорил таким тоном с моим братом, но с дочерьми всегда обходился мягче. Особенно со мной.

      – Я… – Никакого оправдания не приходит в голову.

      – Встречалась с молодым человеком?

      Это самое простое и безобидное объяснение, какое я могла бы придумать.

      Хоть я и не была готова оправдываться, встрече с отцом в такой поздний, точнее, ранний час удивляться не следовало. Я слышала, что в последнее время он трудится так напряженно, как не трудился никогда: встает раньше солнца и работает до ночи. Но одно дело слышать, а другое – видеть своими глазами.

      Ему за шестьдесят. На Кубе он поговаривал о том, чтобы передать дела Алехандро и уйти на покой. А потом почти все, на что он потратил несколько десятилетий своей жизни, уничтожил Фидель. Пришлось начинать сначала.

      – Я была с Эдуардо. Он устроил вечеринку, – вру я. – Ты же его знаешь.

      – Вот именно. Потому и беспокоюсь. – Несколько секунд помолчав, отец прибавляет: – Беатрис, мы не в Гаване. Здесь я не могу тебя защитить. Впрочем, я и там не сумел…

      Физически мой брат уже не с нами, зато им поглощены наши мысли. Может быть, отец потому сейчас столько работает, стремясь приобрести как можно больше денег и власти, что на Кубе его усилий оказалось недостаточно, чтобы спасти единственного сына?

      – Знаю, –