Маг Многоцветья. Тэо Наран

упасть на нагретые за день на солнце камни мощеного двора и остаться там на целую вечность, постоянно держал все под контролем, он что-то говорил – и люди все исполняли, и под взглядом его сверкающих глаз они тряслись от страха. Байлар даже почувствовала по этому поводу некоторое злорадное удовлетворение. И искреннее уважение к Ярру, ни на мгновение не показавшему собственной слабости.

      А потом пришло странное чувство, не знакомое ей прежде. Ярр, маг с янтарными глазами, защищал ее. Пожалуй, он стал первым человеком в жизни Байлар, который бы ее защищал. Конечно, когда-то у нее были родители, что заботились о ней. А когда их не стало – дедушка, научивший Байлар всему. Только это было так давно… С тех пор Байлар привыкла к мысли, что она одна, и рядом может быть только Сегвия. Привыкла к тому, что опереться не на кого – да и не нужно опираться, ведь она стала сильной. Да, сильной, упрямой и вполне самодостаточной, и обросла толстой кожей, этаким панцирем вокруг души. Со своей мерой цинизма, со своей толикой жесткости – хотя бы ради того, чтобы оказаться способной отбивать удары, что наносила жизнь. И вдруг появился Ярр. И встал на ее защиту, не спрашивая, нужно ли это Байлар. Стал за нее принимать удары. Как будто считал, что в ней есть еще что-то ранимое, такое, что следовало бы охранить.

      И это было странно. Слишком непривычно. Почти непостижимо.

      А небо горело закатом.

      В замковом дворе Ярр красно-зеленым заклинанием призвал лошадей, даже не подумав спросить разрешения у их хозяев. Посадил Байлар на одну из них, сам вскочил на другую. И по обломкам древних врат они покинули Эльбир, провожаемые даже не стрелами, а лишь молчаливыми взглядами.

      Они скакали до поздней ночи. Гнали лошадей, насколько это было возможно, почти не останавливались, почти не говорили. Лишь однажды Байлар, поравнявшись с магом, спросила:

      – Куда мы едем, Райярр?

      Казалось, он избегал на нее смотреть.

      – Назад, в Билланорский лес. К тебе домой. Все это случилось по моей вине, и я все исправлю, – и он пришпорил коня, явно не желая продолжения беседы.

      Байлар, которая провела почти всю жизнь в своем лесу, была не слишком хорошей наездницей. Она изо всех сил старалась не отставать от Райярра, но понимала, что ехать так же свободно, как он, ни за что не сможет, даже если маг и примеривался под ее скорость. По пути они заехали лишь в одну деревню, где Райярр купил одеяла и немного еды, так что к тому моменту, когда он наконец решил остановиться на ночлег, у Байлар болело все тело в целом и каждая косточка в отдельности, в особенности досталось стертым о лошадиные бока ногам. Маг, впрочем, тоже выглядел не лучше: измученный мощным колдовством и темным лабиринтом, Райярр засыпал в седле, но стоило сомкнуть веки, как всякий раз ему виделись тьма и бесконечные струйки крови, и он вздрагивал и просыпался. Тем не менее, его упорства хватило еще на много миль дороги, прежде чем маг сдался и объявил привал. И он даже не заметил, как Байлар поехала рядом с ним, готовая, невзирая на собственную боль, в любой момент прийти на помощь.

      Райярр расседлал коней. Закончив с лошадью Байлар и потрепав ее по рыжей морде, он спросил, не оборачиваясь:

      – Что