Хроника людоеда. Илья Злобин

Джованни Кресченций, патриций Рима, лично сказал мне, хотя ранее никогда меня не замечал, что сочиненная мною речь послужила и важному примирению Рима и Императрицы. Еще он сказал, что готов будет нанять меня к себе секретарем, а своих «дураков» пошлет на галеры. Похожих случаев я не знаю, ибо всегда лавры и похвалы за талантливые речи достаются произносившим их господам, авторы же остаются при этом в тени. Иные секретари, узнав о моем успехе, брызжили ядом зависти, вынужденные этим ядом молча давиться. Я же и поныне хожу мимо них, задрав нос, что готов он прилипнуть к небесам. Не следует стыдиться горделивости, надменности и высокомерия. Ежели почитаешь их заслуженными, то носи их как роскошную мантию, ибо душа также любит облачаться в роскошь. Конечно, я бы не сочинил столь пламенную речь без мудрых наставлений моего господина-кардинала и его строгих напутствий, но кто об этом знает?

      Пока я сделаю перерыв в описании событий, произошедших за прошлый месяц, ибо рука моя начала дрожать от пережитого восторга и глаза наливаться слезами, что ни писать, ни зрить написанное, я более не в силах.

      11 О дальнейшем пребывании Феофано в Риме. О пражском епископе

      Надлежит мне вернуться к ведению Хроники, чтобы и дальше бережно укладывать в нее события, соучастником и свидетелем коих я стал, дабы ничто не было забыто и утеряно.

      Еще даже не окончились пиры и празднества по случаю приезда Феофано, как Ее Величество возжелала почтить память своего покойного мужа обеднями и раздачей милостыни. Когда дни торжеств окончились, все церкви Рима оглушаемы были молитвами по душе покойного императора Оттона II. В день раздачи милостыни у замка Святого Ангела нищих собралось до того много, что они смели стражу, ни мало подавили насмерть друг друга, что даже Крисченций признал, что нищие в Риме – это настоящее бедствие.

      Блага от раздачи милостыни не было никакого, ибо тут же все римские трактиры наполнились нищими, что из каждого притона доносился звон монет, кои ради Христа раздавала императрица. Пропивая милостыню, голодранцы тут же выходили из трактиров и начинали приставать к прохожим, пьяным и сиплым голосом прося подать «ради Христа», протягивая грязные и уродливые руки, осыпая бранью всякого, кто ничего не дал.

      Затем Феофано в присутствии своих советников, епископа Филагата и папы Иоанна XV давала аудиенции, принимала прошения, разбирала спорные дела. Каждое решение императрицы пестрело справедливостью и мудростью, что римляне смогли полюбить ее и прозвали Справедливой. Это очень раздражало Кресченсция и его партию. Приняла она даже евреев к изумлению многих. Евреи в Риме живут в крохотном предместье на нижнем берегу Тибра, за мостом, названным «мостом, ведущим к иудеям». Есть у них и своя синагога и свой совет, состоящий из старейшин и раввина, коий римляне прозвали «советом безбожных».

      Говорят, во время аудиенций Феофано была поражена злоупотреблениями папского двора и бесстыдством Иоанна XV, что тот безоговорочно вручил торжественно палий архиепископу Реймса Арнульфу во