Христофор Колумб. Игорь Ноздрин

Небо и земля наполнены жизнью, море – ожиданием. Оно лишь приоткрыло свои тайны, поманило за горизонт, заронило в сердце надежду. Сколько каравелл устремлялись во все части света! Сколько поколений моряков шаг за шагом исследовали берега, устраивали поселки за тысячи миль от родной земли! Сколько драгоценных сведений приносили из экспедиций!

      Колумб учел опыт предшественников, научился водить корабли, пользоваться навигационными приборами, прокладывать путь по звездам. У него есть карты, расчеты, опытные матросы, хорошие суда. Есть все, чтобы завершить задуманное двадцать лет назад, когда читал о странствиях Марко Поло и шарообразности Земли. С юных лет адмирал видел ее в изгибающейся линии горизонта, в вырастающих из океана кораблях. Он не задумывался над тем, как на противоположной стороне планеты люди живут вниз головами, потому что знал: они живут и плавают, как Вседержитель ходит по небу.

      По утрам и вечерам Христофор горячо молился, просил Господа помочь свершить благое дело. Молил, как апостолы просили Иисуса, дать силы сподобиться Ему. Колумб являл морякам пример кротости и смирения: первым опускался на колени, последним поднимался после молебна, громко распевал псалмы, вдохновенно читал Библию. Христофору казалось, что если бы он не стал капитаном, то надел монашескую рясу, отдал все силы служению Господу.

      Пропев молитвы, матросы расходились по делам. Командующий оставался в блаженном состоянии, когда происходящее вокруг воспринимается проявлением Божьей воли, а поломка якоря на «Пинте» – посланным свыше испытанием.

      Однако неприятности не закончились. То тут, то там возникали мелкие неполадки, будто вражья сила противилась замыслам Колумба. Суеверные моряки чинили снасти, меняли подгнившие доски, перешептывались по углам, говорили о домовых, предупреждавших о грядущих бедах. Домовые считались добрыми хозяевами каравелл, устранявшими по ночам замеченные дефекты. Если они не справлялись с работой, то стуком крохотных деревянных молоточков и скрипом балок указывали людям ненадежные места. Домовые имели маленький рост садового гномика, обрамленное седыми волосами и бородой огненно-красное лицо, носили матросскую одежду, сшитую из старых парусин. Они прятались на палубе под якорной лебедкой или в укромном уголке. Во время шторма домовые наравне с матросами несли вахту на мачте. Когда их замечали праздно сидящими на рее, команды приходили в отчаяние. Это был знак, указывающий на катастрофу. В разных странах домовых называли по-своему, все моряки верили, что они живут на корабле и покидают его накануне гибели.

      Ветер разогнал перистые облака, очистил горизонт. Серые волны посветлели, наполнились синевой. Из-за плохой центровки груза «Санта Мария» раскачивалась с носа на корму. Холодные брызги от форштевня летели на палубу, проникали в матросский кубрик, где на треугольном пространстве среди широких низких сундуков размещались десятки людей.

      Посредине кубрика возвышались две квадратные деревянные колонны, поддерживавшие бушприт. Между ними висел горевший с вечера до утра фонарь. Днем свет проникал в кубрик