Рыжий рыцарь, золотой менестрель. Мора фон Эпштейн

ощущение нежности и защищённости разлилось по всему телу, заполняя собой каждый уголок. Я чувствовала, как кто-то гладит меня по волосам и плечам и под этими заботливыми руками мои задеревеневшие мышцы начали слабеть и расправляться, а за спиной выросли крылья.

      Это была она. Та хрупкая женщина в длинном развевающемся платье и с нежными чертами лица. Я смогла бы её узнать где угодно, потому-то именно она и была Ключом. Не знаю, как всё получилось и что помогло ей покинуть статуэтку, но сейчас окружённая сиянием фигура стояла рядом и грустно улыбалась. Мы никогда раньше не встречались, она не пыталась со мной заговорить или явиться посреди ночи, но сейчас мне показалось, что я знаю её всю свою жизнь. Она была мне ближе, чем сестра, наши сердца бились в унисон, потому-то она – Ключ, а я – Хранитель.

      – Прости, я обещала быть сильной и защищать тебя, а вместо этого расплакалась как обиженный ребёнок.

      Она снова улыбнулась и, бережно вытерев мои слёзы, погладила по голове. Искорки с её рук посыпались гуще, я их не замечала, но чувствовала, что начинаю меняться. Вместо дорожного костюма – белоснежное платье, ниспадающее с плеч свободными складками, вместо стрижки – снова длинные волосы. Мои золотые кудри, как в детстве вновь свились в тугие кольца и рассыпались по плечам и спине до самых колен. Привычная тяжесть заставила выпрямиться и вспомнить гордость наследницы древнего рода

      – Спасибо, – я поднялась с пола, – спасибо тебе… ты, как никто можешь напомнить, кем я была рождена.

      Она кивнула и направилась к Эвану, продолжая грустно улыбаться и едва касаясь ногами пола. Опустившись рядом со спящим магом, Ключ какое-то время гладила по волосам и его, и мне показалось, что яркие пряди заполыхали огнём. Потом она перешла к Георгию, и под её тёплыми пальцами мальчик заулыбался и счастливо засопел, словно его посетил самый красивый в мире сон.

      – Не уходи, – я схватила её за руку и крепко сжала, – останься со мной ненадолго. Не оставляй меня одну, побудь со мной.

      Она рассмеялась и указала на лютню. Я тихонько заиграла, а она стала танцевать. Это были самые незабываемые минуты моей жизни последних пяти лет. Я забыла обо всём, о том, что мой брат так и не вернулся, о том, что Марк находится в плену, о том, что Штейн ещё жив, о том, что меня окружают чужие люди и что я оказалась втянута в скверную историю. Это всё стало не важным. На всём свете остались только мы, я и она, какие есть на самом деле, а не какими нас хотят видеть.

      Это была незабываемая ночь. Весёлые, озорные, неугомонные, мы выбрались через окно и побежали к реке. Мы носились друг за другом по мелководью, танцевали, пока нас держали ноги, кружились, взявшись за руки, словно дети, валялись по траве и смеялись, пока у нас не заболели животы.

      – Ты ещё придёшь? – я положила руку на подоконник и оглянулась на неё. – Правда?

      Она, засмеявшись, кивнула.

      – Не исчезай надолго. Мы нужны друг другу, так давай чаще встречаться. Хорошо?

      Женщина снова кивнула и, обняв меня на