Рыжий рыцарь, золотой менестрель. Мора фон Эпштейн

мой, надо же было родиться такой дурой. Видимо, когда Ты раздавал мозги, я стояла в очереди за лютней. Ведь сама себя обрекла на медленную и мучительную смерть. Придётся завтра просить у баронессы защиты, иного выхода я не вижу. Иначе останется копать для себя скромную могилку где-нибудь на берегу тихой речушки. У кого бы мозгов занять?

      Я собиралась печально скрыться в башне подобно одинокому призраку, когда моё внимание привлекла высокая, закутанная в плащ фигура. Возможно, ничего странного, но краем глаза мне удалось заметить огненно-рыжую прядь, на мгновение выглянувшую из-под капюшона. Кажется, мои опасения оправдались. Эван шёл неторопливо, но бесшумно и незаметно, я едва не потеряла его из виду. Он сливался с местностью, словно проделывал это тысячи раз. Однако цель его движения угадать не сложно, прятаться тут всю ночь даже для него полное безумство. Ещё меньше я удивилась, когда следом за ним, столь же целенаправленно мелькнул Альберт, мрачный и сосредоточенный. Ну, а за ними, как вы уже, наверное, догадались, на уважительном расстоянии кралась любопытная я.

      Правда, для этой цели мне пришлось пересечь двор, выйти за ворота, пройти милю через овраги и почти ползком подобраться к небольшой поляне, выбранной магами для дискусии. Героический подвиг с моей стороны, за последние два года беззаботной жизни я почти забыла, как это правильно делается. Увы, к началу опоздала, пришлось довольствоваться тем, что есть. А было немало. Особенно колючек в штанах.

      – Что ж, Эван, – в голосе Альберта не слышалось ни радости, ни тепла, – мы закончим наш поединок, но не здесь и не сейчас.

      – Согласен. Если Богу было угодно, чтобы мы выжили, значит, у нас будет шанс разобраться между собой. Ну, а пока нам обоим не помешает отдохнуть и набраться сил.

      – Заклинание регенерации, как я погляжу, по-прежнему получается у тебя из рук вон плохо. Ты всегда был двоечником. Но Марк любил тебя и всё прощал.

      – Ну да, ты был лучшим из нас, – голос Эвана стал едким, словно змеиный яд, даже со мной он разговаривал более мягко, – у тебя всегда всё получалось без единой ошибки. В одном подкачал, вечно перед своей Луизочкой хвост поджимаешь.

      – Не смей так о ней говорить, – в голосе Альберта вспыхнула неподдельная ярость, – ты последний в этом мире, кто имеет право её критиковать.

      – Ну да, конечно. Ты в неё с детства влюблён, везде как хвост ходил, тапочки носил, только что пятки не лизал. Она из тебя верёвки вила, а ты улыбался.

      – Заткнись. Ты никогда в жизни никого не любил. Тебе не понять того, что я чувствую.

      – Разумеется, – передразнил рыжеволосый маг, – мне не понять.

      – А она тебя любила, всю жизнь любила, себя не жалела, только о тебе и думала.

      – Альберт, ты бредишь, это переходит всякие границы разумного.

      – Слепец, – белобрысый маг уже не мог остановиться, – ты всегда был слепцом. Ты никогда не обращал внимания на её чувства. Она тебе жизнь спасла, а ты…

      – Кто? Луиза? – Эван расхохотался. – Да я из-за неё полгода в темнице провёл. Посмотри на меня, на кого я стал похож! За