Рыжий рыцарь, золотой менестрель. Мора фон Эпштейн

пела, вкладывая всю душу, прекрасно зная, что она могла стать моей последней песней. Судя по лицу барона, он меня узнал и в данную минуту напряжённо размышлял, как бы поэффектнее разоблачить. От его побуревшего лица и налившихся кровью глаз мне было не по себе, но отступать поздно. Оставалось встретить судьбу лицом к лицу. И я не отвела глаз, когда наши взгляды встретились.

      И в ту минуту, когда я взяла последнюю ноту, всем существом чувствуя, как оскорблённый барон открывает рот для обличительной тирады, парадные двери распахнулись. Вызывающий грохот повис в полнейшей тишине, и все присутствующие невольно обернулись, потеряв ко мне всякий интерес. Штейн, кажется, вовремя подавился невысказанными обвинениями, а я впервые за свою буйную жизнь страстно возжелала тихого отдыха в форме обморока. Но стоит ли говорить, что мои мечты так и были обречены остаться мечтами.

      В дверном проёме стоял Альберт. Помолодевший, чисто выбритый, с аккуратно расчесанными волосами, но в том же грязном балахоне. Апполон в нищенском тряпье. Холодный, пробирающий до костей ветер развевал белоснежные пряди, придавая ожившему магу эффект нереальности. На какое-то мгновение мне даже показалось, что перед нами не человек, а призрак. Он пришёл. Поговорить или отомстить, ещё неясно, и, глядя на его лицо, было сложно что-то определить, но он всё-таки пришёл. И взгляд серых глаз был устремлён на приподнявшуюся баронессу.

      Мне стало страшно. Благодаря своевременному появлению недовольного мага моя казнь была отсрочена на пару часов. Но мысль о том, что из-за моей глупости может кто-то погибнуть, забрела в мою пустую голову, слегка подзагуляв. Собственно, всё, что мне известно, я слышала из уст Альберта, и чёрт знает, что тут происходит на самом деле. И где, чёрт побери, вообще были мои мозги в тот момент?

      Дальше началось показательное выступление одного из учеников Марка. Я успела оттеснить Элли к стене, освобождая пространство, и потому могла наблюдать за всем со стороны, с замиранием сердца ожидая развязки. А посмотреть тут было на что. Чего стоят мечи набежавших стражников, за одно мгновение рассыпавшиеся пылью. А повскакавшие гости, замершие соляными столбами, окованные то ли заклинанием, то ли собственным страхом. Со стороны это выглядело так красиво, что я грешным делом, залюбовалась. Особенно эффектно смотрелась твёрдая, уверенная походка Альберта, неспешно продвигающегося вперёд среди всей этой сцены. Он шёл, и лишь помятый подол балахона раскачивался в такт его шагам. Он не оглядывался по сторонам, кажется, он даже не мигал, бережно храня туго натянутую нить взглядов между ним и Луизой. Но баронесса, вопреки всем ожиданиям, не встала и не ушла, она по-прежнему гордо сидела на своём стуле, надменно вскинув подбородок и недоверчиво глядя на мага. Даже Эжен с Этьеном не выдвинулись вперёд, стремясь загородить свою госпожу, а лишь со скучающим видом изучали сложившуюся ситуацию. Полное равнодушие этой парочки окончательно убедило меня, что всё ещё поправимо.

      И вот, достигнув стола, за противоположной стороной которого сидела Луиза де Борн, Альберт почтительно остановился. В