Портрет на камне. Маргарита Владимировна Чижова

щипнули. Мой косяк. Не разобрался сразу. Мог бы догнать и отжать назад.

      – Разберемся… – угрожающе сдвинул брови Дмитрий Анатольевич. – Не запаривайся.

      – Лады. Мне бы отгул взять на сегодня.

      – По радио Юрьев день объявили?

      – В город мотнуться надо за ноутбуком и вопрос с Никитой порешать.

      – Какой такой вопрос? К ментам что ли заяву строчить?

      Художник протестующе поднял руку:

      – Не-не, я баланды на всю жизнь нахавался, больше в мусарню ни ногой.

      – Правильно, – кивнул Дмитрий Анатольевич. – Умный хоббит, прошаренный. Будет тебе отгул.

      – Подсобишь с машиной?

      – Спорткар, лимузин или кадиллак?

      – Что угодно, кроме катафалка.

      – Езжайте с Петровичем. Этот мухомор адыгейский мне полтора косаря должен. Пусть отрабатывает, – голос бандита смягчился. – Кстати, Скайуокер и дед Пихто звали тебя ближе к двенадцати на обед. Люку его принцесса Лея три литра борща наварила. Нам всем звездолетом столько не сожрать.

      – Котлеты будут?

      – Сочные, как Светкина жопа.

      – Тогда мы вдвоем придем, – обрадовался гравировщик. – Покажу Никите твой пафосный Кремль.

      – Я за любой кипиш, кроме гомосятины и педонекрофилии, – осклабился Дмитрий Анатольевич. – Не прощаюсь. Еще увидимся.

      – Удачи! Заглядывай почаще, – Андрей проводил гостя до двери, а затем взялся за уборку. – Вот так и живем…

      Школьник промолчал.

      – Спрашивай, не стесняйся… – художник собрал грязную посуду и вытряхнул пепельницу в мусорный пакет.

      – У тебя проблемы с законом?

      – Был осужден по сто двенадцатой на два года. Оттрубил полтора, вышел по УДО. Работаю и живу здесь полулегально. В остальном – чист, как белый лист.

      – Сто двенадцатая – это наркотики?

      – Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью.

      – Не понял?

      – Следствием установлено, что на почве личных неприязненных отношений между мной и моим знакомым возник словесный конфликт, переросший в драку. Говоря по-русски, я ему не хило циферблат подрихтовал, о чем нисколько не жалею.

      – Было за что?

      – Знаешь такой анекдот: "Муж возвращается с работы пораньше, а в постели жена с любовником"? Вот я – тот самый муж. Теперь уже бывший.

      Никита поднялся на ноги, желая помочь Андрею с наведением порядка:

      – А дети у тебя есть?

      – К счастью, нет.

      – Почему "к счастью"?

      – Потому что в той ситуации они пострадали бы больше всех и абсолютно незаслуженно.

      – Скажи, в тюрьме очень страшно?

      "Кладбищенский" пристально посмотрел на школьника:

      – Терпимо, но лучше не попадать. А к чему этот вопрос?

      – Я хочу… того… Павлу плешивому… ну, типа… Зубы пересчитать.

      – Не надо, – строго сказал Андрей. – Только себе хуже сделаешь.

      – А если…

      – Если не понимаешь очевидного, то тем более не надо.

      Подросток