Кара за хебрис. Виталий Вавикин

ты оборачиваешься и смотришь на доктора Милта.

      – Я ни в чем не ограничиваю вас, – говорит он. – Каждому гению требуется свой стимул. И каждый гений борется со своими запретами. Законы и правитель нужны плебеям, вам же нужна работа и востребованность. Так что если вы хотите выпить, то вы можете выпить. Если вам нужна женщина…

      – Люблю этого парня! – говорит тебе Бартон, обрывая доктора Милта на полуслове.

      Вы идете в бар и заказываете два скотча. Бартон спрашивает тебя о Фрее.

      – Неплохой аванс, – говорит он.

      – Да. Неплохой, – соглашаешься ты.

      – Когда тебе надоест жить с ней, – говорит Бартон, – я буду не против перенять эстафету, если, конечно, доктор Милт не станет возражать.

      – Думаю, это будет нескоро.

      – Значит, хороша чертовка! – Бартон цокает языком, смакуя последнее слово. – Мой отец всегда говорил мне, что настоящего мужчину могут погубить лишь три вещи: алкоголь, женщины и своя собственная тупость. С тупостью я научился бороться, но вот алкоголь и женщины… Как бы это сказать…

      – Неразрешимо?

      – Да, наверное… Как говорит доктор Милт, наши таланты возносят нас над миром, но делают своими рабами.

      – Так ты раб своей работы?

      – Не работы, Арвал. Алкоголя и женщин, – он смеется. – Иногда мне кажется, что я талантлив лишь в этом! А все остальное – это так… бонус… Дополнение к бутылке и цветам, – он хитро прищуривается. – Скажи, а Фрея, она хороша только в постели или еще в чем-то?

      Ты пожимаешь плечами.

      – Вот так всегда! – гогочет Бартон. – Либо секс, либо кухонная плита – третьего не дано!

      – Не всегда, – говоришь ты, вспоминая Прис.

      – Всегда! – упорствует Бартон. – И не пытайся найти то, чего нет. Женщины останутся женщинами, мужчины – мужчинами.

      – Была у меня одна женщина… – начинаешь ты.

      – Только одна?! – издевается Бартон.

      Ты посылаешь его к черту и заказываешь еще выпить.

      – Вот это уже лучше! – одобряет Бартон. – И не нужно ничего выдумывать. Принимай жизнь такой, какая она есть, – он поднимает стакан и предлагает выпить за это…

* * *

      Холодные ночи становятся неестественно долгими. Коротая их, ты либо пьешь, либо отдаешься во власть цветных снов о родной планете. Фрея кажется чужой и лишней, так же как пустующие комнаты в твоей новой квартире, в которые ты никогда не заходишь.

      – Ты больше не хочешь меня? – спрашивает Фрея, выходя в ночной рубашке в гостиную.

      – Нет, – говоришь ты, проглатывая очередной глоток скотча.

      – Значит, я могу уйти?

      Ты киваешь. Смотришь, как она собирает вещи, и думаешь о Бартоне. «Секс или кухонная плита», – слышишь ты его голос. Что ж, первое уже пройдено.

      – А ты умеешь готовить? – спрашиваешь ты Фрею.

      – Я могу научиться, – говорит она, продолжая собирать вещи. – Хочешь, чтобы я попробовала?

      – Нет.

      – Ладно, – она поворачивается к тебе спиной и начинает переодеваться.