Стихи и эссе. Ингер Кристенсен

решётки

      балкона в пространстве

      без дома и без сада

      Пересчитать только

      красные прутья

      сосчитать до последнего

      Там царство смерти

      Мне всегда думалось

      Мне всегда думалось что действительность

      это то чем становишься

      когда вырастешь

      На площади стоит Фата-Моргана

      с усталым выражением лица и кричит:

      утренние газеты! утренние газеты!

      Душевный лепет

      Душевный лепет

      ползёт на брюхе

      колодцы тонут

      дома блуждают

      леса расползаются

      по земле

      Я не хочу лепетать

      я не хочу ползать

      на брюхе.

      Я не хочу говорить

      о том

      что гибнет.

      Душевный лепет

      ползёт на брюхе

      через нас всех.

      Люди и животные

      уносятся отсюда

      водоворотом.

      Что если

      ты забыл

      то слово

      перед которым

      снова

      расступятся воды

      Это очень странно

      Это очень странно

      Всюду лежат птичьи яйца

      Наверное это какая-то ошибка

      они лежат слишком плотно друг к другу

      Мы не можем пройти

      Сдвинь их ещё плотнее

      Это невозможно допустить

      Нам нужно сдвинуться ещё плотнее друг к другу

      но любимый что же будет с ними

      со всеми этими яйцами лежащими повсюду

      что же будет повсюду

      с нами

      Наверное это какая-то ошибка

      Как шиферно-серое море

      Как шиферно-серое море витает

      мой по-зимнему сплющенный мозг

      в пространстве

      убегающий маяк вращает

      мои ухнувшие вниз

      глаза

      то что мы называли сушей

      это ближайшие звёзды

      Увядший побег

      Увядший побег

      впивается в мою зимне —

      окоченевшую ладонь

      несёт меня легко

      на своём шипе

      оранжевой крови

      ставит мой шрам

      мою кромешную ночь

      под сомнение

      распускает неувядающий

      семиугольный лист

      в моей душе

      Моя в судороге рука

      Моя в судороге рука

      моя отвага

      моя маленькая окоченевшая

      континентальным побережьем

      монологичная как ракета

      твёрже всё

      в ужасе

      я не двинусь с места

      прилети синяя птица

      не бойся я тебя не трону

      приложи своё глухое ухо

      к моему тупому пульсу

      ничего плохого

      я тебе уже не сделаю

      Врастопырку

      врастопырку враскоряку траченая

      но ещё не полностью утраченная

      серыми электродами будущего

      туго натянутая на пяльцы памяти

      на её побелевшие

      кончики