Осьминог. Анаит Григорян

помнишь, а?

      – Конечно, помню, Араи-сан.

      – Слышьте, – она обратилась к другим посетителям. – Он там плакал над чьей-то могилой, прямо слезами заливался. Я думала, там твой родственник похоронен, Камата. – Она слегка встряхнула его. – Но потом посмотрела – фамилия-то была совсем другая, да и помер тот человек лет семьдесят назад, камень весь мхом порос. Вот, думаю, что за блажь такая – плакать над чужой могилой, да еще и тащиться к ней в гору.

      – Ну что вы, Араи-сан, кто же станет плакать над чужой могилой, – возразил Кисё.

      – Вот и я про то же. А ты, значит, добрый, да… – Ее веселость постепенно, как бывает при опьянении, сменялась унынием. – Слышь, Камата, познакомь меня с этим иностранцем, пусть увезет меня отсюда нахрен. И ее, – она качнулась в сторону подруги, уже равнодушно тянувшей свое «нон-арукоору» пиво, – ее тоже познакомь. Пусть нас обеих нахрен отсюда увезет.

      Кисё улыбнулся.

      – Э-эй! – Она снова повернулась к Александру. – Амэрика-дзин дэс ка?[101] Уот из йор нэ: му? Я немного говорю по-английски и готовить хорошо умею, могу каждое утро делать тебе тамагояки, это такой японский омлет. – Она отпустила одну руку, чтобы снова помахать Александру, и чуть было не потеряла равновесие, но Кисё вовремя поддержал ее. – Ну чего ты молчишь, как рыба? Меня Кими зовут, пишется как «дерево» и «искренность»[102], вот так, – она попыталась изобразить пальцем в воздухе иероглифы. – А ее – Момоэ, как «персиковая ветвь», пишется охрененно красиво[103]. Она делает таких потешных кукол и всяких зверушек из бумаги и тряпок, настоящее искусство, их иностранцы всегда покупают, брелоки и всякая такая мелочовка так вообще нарасхват идут, особенно этот, синий человечек, весь в каплях дождя, только успевай шить новых, так их быстро расхватывают. У нее, правда, нет одного переднего зуба, она в детстве упала с волнорезов, там, – Кими неопределенно махнула рукой в сторону побережья, – поскользнулась на мокрых водорослях. Но зубной врач поставил ей новый – не отличишь от настоящего!

      В зале снова засмеялись.

      – Эй, заткнитесь там! – Девушка пьяно помотала головой. – Момоэ – отличная девчонка, она выйдет замуж за этого американца. Слышь, у вас же на Западе есть поговорка, что самая лучшая жена – японская жена, а? Есть или нет? Что ты все молчишь?

      – Я не американец, – наконец ответил Александр. – И я не ищу себе жену.

      – Аа… – Девушка пренебрежительно фыркнула. – Грубиян! Ну и черт с тобой. Все вы, иностранцы, придурки, ничем не лучше наших японских мужиков. Эй, Камата, а ты женишься на мне?

      – Обязательно женюсь. – Кисё наконец освободился от ее объятий и осторожно усадил девушку обратно на стул. – Не обижайтесь на моего друга, пожалуйста. Он немного скромный и просто растерялся.

      Она в ответ только грустно покачала головой.

      – Ну, ну, не нужно так, Араи-сан. Я заварю для вас кофе, и вам сразу же станет лучше. – Кисё искоса глянул на Александра, как тому показалось, с осуждением. – Вы просто выпили чуть больше, чем следовало.

      – Сегодня

101

アメリカ人ですか – «(Ты) американец?»

102

樹実, состоит из редко используемого варианта иероглифа «дерево» и иероглифа «искренность/правдивость».

103

桃枝, состоит из иероглифов «персиковое дерево» и «ветвь».