Осьминог. Анаит Григорян

еобычное – Кисё. Пишется как «благородный» и «военачальник»?[1]

      – Не совсем так. – Официант не обернулся, но по какому-то неуловимому изменению его позы было ясно, что он улыбается. – Мое имя пишется катаканой[2]. – Он помолчал немного и добавил: – Мама вычитала в какой-то книжке. Думаю, это тоже что-то европейское. Вы всегда пьете на ночь сладкий кофе?

      – Обычно да. – Александр попытался устроиться поудобнее на высоком барном стуле. – Я от него лучше засыпаю.

      – Аа… вот как…

      Александр приходил сюда уже несколько дней подряд и обычно перебрасывался с официантом парой дежурных фраз, а теперь, видимо, перешел в разряд постоянных посетителей и мог рассчитывать на беседу взамен рассматривания деревянных дощечек с написанными прихотливой скорописью названиями блюд и подвешенных над барной стойкой сушеных рыб-фугу. Рыб было порядка двух десятков, и выглядели они так, будто в последние два-три года с них ни разу не смахивали пыль. За спиной официанта на стене висел большой яркий плакат с изображениями представителей морской живности, которых можно было поймать у берегов Японии и употребить в пищу, с подписанными японскими и английскими названиями: мадай – морской окунь, судзуки – японский морской окунь, нидзимасу – радужная форель, мэ-ита-гарэй – камбала, намако – морской огурец, аваби – морское ушко и еще с десяток креветок, у которых по большей части были только японские подписи. Александру больше всего нравились сару-эби, «креветка-обезьяна», ёси-эби – «тростниковая креветка», и громадная, с пивную кружку величиной, курума-эби, «креветка-повозка», в белом панцире с черными полосами. Кто-то подписал рядом с ней красным маркером: «водится только в префектуре Айти».

      По вечерам, если не считать праздников и выходных, в «Та́ко»[3] было совсем немного народа. Обычно люди приходили сюда в обед, и часам к пяти-шести вечера ресторан пустел, только за барной стойкой оставались двое-трое мужчин, не спешивших домой и предпочитавших за бутылкой пива обсудить последние новости. Правда, с новостями на Химакадзиме было не очень, за три часа неспешным шагом можно было обойти весь остров, и если летом и зимой, согласно путеводителям, сюда приезжало множество туристов, то в межсезонье, а уж тем более с наступлением сезона тайфунов он производил впечатление пустынного. «Тако» был единственным крупным рестораном на всем побережье, пропахшим рыбой и моллюсками, как и все на Химакадзиме, и единственной достопримечательностью, кроме нескольких небольших буддийских храмов, синтоистского святилища Хатимана[4] на западной оконечности острова и качелей, подвешенных между двух высоких сосен. Теперь, правда, дорожка к качелям была такой скользкой, что едва ли какая-нибудь влюбленная парочка решилась бы до них дойти.

      Возле дальней стены почти до самого потолка возвышался громадный аквариум с выловленными на днях морскими обитателями, под которым в заполненных водой синих пластиковых поддонах копошились мелкие креветки, полосатые морские раки, покоились неподвижными живыми грудами торигай – крупные мидии величиной с мужскую ладонь и с крохотным съедобным содержимым. Приходя в «Тако», Александр старался сесть так, чтобы не видеть этого аквариума: когда кто-нибудь из посетителей заказывал рыбу, повар с сачком поднимался по деревянной лесенке с четырьмя ступенями, стоявшей сбоку от аквариума, перегибался через осклизлый от водорослей край, вылавливал из прозрачной, но все равно казавшейся какой-то упругой и вязкой воды подходящую рыбу, ловко перебрасывал ее на мокрый пол, затем, спустившись, брал один из нескольких приставленных к стене длинных гвоздодеров и приканчивал трепыхавшуюся рыбу одним точным ударом по голове. Раздавался короткий неприятный хруст, рыба еще несколько раз конвульсивно дергалась и затихала, пока ее несли на кухню.

      – До: зо[5]. – Кисё поставил на барную стойку стакан, увенчанный оплывающим облаком сливок: на сливки, карамель и цветную сахарную пудру он не скупился, видимо, стараясь порадовать клиента, но в результате латте у него получался сладким до приторности. – Enjoy your coffee (он произнес эту фразу как «эндзё: ё: ко: хи:»). Может быть, что-то еще?

      – Нет, спасибо большое.

      Кисё на мгновение задумался, потом отвернулся, взял небольшую тарелку и насыпал в нее с горкой мелких снэков – тоже, судя по их виду, сладких.

      – За счет заведения.

      Александр поблагодарил, отпил через соломинку немного латте и сунул в рот маленькое печенье, посыпанное кунжутом и какой-то красной пудрой: пудра оказалась подкрашенным сахаром, кунжут, похоже, жарили в сахарном сиропе, но само печенье было соленым. Он улыбнулся: к представлениям японцев о сочетаниях вкусов европейцу было привыкнуть не проще, чем к перехватывающему дыхание рыбному запаху, хотя уже спустя несколько часов после приезда Александр поймал себя на мысли, что этот запах перестал его беспокоить, а через несколько дней даже как будто совсем исчез. Кисё отвернулся и принялся возиться на своем столе: убрал с него стаканы, бокалы и бутылки с ликерами и сиропами, капнул на когда-то блестящую,

1

Сочетание иероглифов 貴 – «благородный/драгоценный» и 将 – «полководец/военачальник» читается как «Кисё:» с удлинением на втором слоге. (Удлинения слогов в основном тексте указаны при необходимости).

2

片仮名 или カタカナ – одна из двух (наряду с хираганой) графических форм японской слоговой азбуки, то есть не иероглифического письма. Катаканой записываются преимущественно заимствованные из других языков слова, в том числе иностранные имена.

3

鮹 (встречаются и другие варианты написания: более распространенный 蛸, а также 章魚 или 鱆) – «осьминог». Приведенные иероглифы несколько различаются по смыслу: если 鮹 состоит из иероглифических ключей «рыба» и «сходство», то 蛸 – из ключей «червь» и «сходство», а сочетание знаков 章魚 или 鱆 – из частей «рыба» и «эмблема». Вопрос выбора подходящего иероглифа в результате сводится к тому, на что, по мнению человека, больше похож внешне и по своей сути осьминог – на рыбу или на червя. Здесь нужно заметить, что иероглифическая запись названий рыб и животных – скорее редкость и может встретиться в старых текстах или на выполненных каллиграфией вывесках ресторанов, а в обычном письме японцы предпочтут использовать более простую катакану, записанное которой слово «та́ко» будет выглядеть как タコ.

4

八幡神 (Яхата-но-ками или Хатиман-син, буквально «бог восьми знамен» (имеются в виду восемь небесных знамен, по легенде, явившихся при рождении божественного императора Одзин) – синтоистский бог войны, а также моря и рисовых полей, один из покровителей Японии. В культе Хатимана прослеживаются черты как синтоизма, так и буддизма, ему посвящено большое количество храмов, главный из которых – Уса-дзингу (宇佐神宮) в префектуре Оита.

5

どうぞ – «пожалуйста» (в самых разных значениях, аналогичных употреблению слова в русском языке).