Осьминог. Анаит Григорян

его по лицу, поправлявшие одеяло и с усилием приподнимавшие его и заставлявшие проглотить то ложку горячего супа, то что-то горькое и жгучее на вкус – он отворачивался, лекарство стекало по подбородку, и женщина молча стирала пролитое салфеткой.

      – Ох, и перепугалась же я, когда вы упали! Побежала в лавку к Исиде[84], хорошо, он на месте был и трезвый, пришел, помог мне вас в кровать перенести. Не обошлось, конечно, без его глупых шуточек, будет теперь болтать по всему острову, что старая Изуми совсем из ума выжила, пристала к молодому иностранцу в ванной, а тот возьми и упади в обморок от страха…

      – Мацуи-сан…

      – …по всей Химакадзиме понесет, я этого Исиду знаю, – продолжала Изуми. – Как выпьет, так и начнет трепаться с каждым, кто к нему в лавку заглянет: продаст человеку ломаный венчик для маття или расколотую плошку, а в придачу наврет с три короба. А сам-то, когда мой Рику утонул, мне проходу не давал: то ущипнет, то за руку поймает, а однажды зашел без спросу в сад, спрятался за персиковым деревом – додумался, а как я поближе подошла, выскочил и рванул на мне блузку – пуговицы по всему саду разлетелись. Мне эту блузку Рику на первую нашу годовщину подарил, в ней уже можно было только в саду работать, а все равно жалко… рванул на мне блузку и схватил за грудь, но я закричала, он испугался, что соседи услышат, и удрал через забор. Старый дурак – а туда же. Теперь пойдет болтать, что вы мою грудь только увидели, да так сразу без чувств и упали на пол.

      – Мацуи-сан, что вы такое говорите… никакая вы не старая. – Александр удивился тому, как плохо слушались его пересохшие губы и распухший от лихорадки язык. – И грудь у вас очень красивая, правда…

      Изуми отвернулась от него и не ответила. Сейчас, сидевшая к нему вполоборота с опущенными плечами и склоненной головой, она действительно казалась старше своих лет.

      – Простите, что я зонт ваш потерял. Забыл его в святилище Хатимана.

      – А, зонт… – Тихо проговорила Изуми. – Насчет зонта не беспокойтесь, его позавчера принес ваш приятель.

      – Мой… приятель?

      – Ну да, официант из «Тако», красавчик такой – ему бы не в нашем захолустье за барной стойкой, а на телевидении работать. Он ведь ваш приятель?

      – Ну… можно и так сказать.

      – Красивый молодой человек, – повторила Изуми. – В «Тако» работает одна девушка, сама не то чтобы красавица, а младший брат у нее учится в Нагоя и поет в какой-то группе, сам неплохо зарабатывает и ей присылает, чтобы она тоже могла пойти учиться. Я его совсем еще мальчиком помню, до того, как он уехал в Нагоя, он тогда пухленький был и в смешных круглых очках, а не так давно приезжал – такой стал красавчик, у него в Нагоя, наверное, уже полно поклонниц. Говорил, фамилия у него для рок-звезды слишком обычная – Кобаяси[85], прямо как из японско-английского разговорника, так что пришлось взять сценический псевдоним, а какой, я и не запомнила.

      – Вот как…

      – Да,

84

石田, фамилия состоит из иероглифов «камень» и «рисовое поле».

85

小林, состоит из иероглифов «маленький» и «роща/лес». Действительно очень распространенная фамилия, которая ввиду ее простоты часто используется в учебниках японского языка и различных разговорниках.